*_Lezolirendaeriserail_* Я больше не арбузный герой, теперь я — мандариновый пришелец.
Это слишком. Просто слишком слишком всё!
Название: Танцоры
Автор: fandom Francophonie 2012
Бета: fandom Francophonie 2012
Форма: мини (1389 слов)
Персонажи: Флоран Мот/танцевальная труппа (Mozart, L'Opera Rock, RPS)
Категория: слеш, гет
Жанр: ангст
Рейтинг: От NC-17(кинк!) до NC-21
Саммари: "истинные наслаждения приходят через мучения" © Le Bien qui fait mal
Предупреждение: изнасилование, групповой секс
Для голосования: #. fandom Francophonie 2012 - мини "Танцоры"
URL записи
Это была моя заявка. Единственная.
11.10.2012 в 01:51
Пишет fandom Francophonie 2012:Название: Танцоры
Автор: fandom Francophonie 2012
Бета: fandom Francophonie 2012
Форма: мини (1389 слов)
Персонажи: Флоран Мот/танцевальная труппа (Mozart, L'Opera Rock, RPS)
Категория: слеш, гет
Жанр: ангст
Рейтинг: От NC-17(кинк!) до NC-21
Саммари: "истинные наслаждения приходят через мучения" © Le Bien qui fait mal
Предупреждение: изнасилование, групповой секс
Для голосования: #. fandom Francophonie 2012 - мини "Танцоры"
– Фло, ну сработайся ты, наконец, с танцорами! Что ты их боишься, как огня? Вот что ты от Масса сбегаешь? Да не дёргайся ты так, Тамара тебя не съест!
Дов опять орал на Мота, Мот кивал, как китайский болванчик, соглашаясь, что да, надо сработаться, да, надо перестать дёргаться, да, он их не боится, конечно, господин продюсер. Танцоры стояли отдельной группой с другой стороны сцены, и Фло настороженно на них косился: не к добру они там шепчутся и бросают в его сторону странные взгляды.
– На сегодня свободны. Мот, подумай над тем, что я тебе сказал.
– Да думаю я, Дов, думаю! Просто… Это тяжеловато, привыкнуть к такому, да ещё и на сцене.
Аттья только тяжело вздохнул и, повернувшись к Коэну, вполголоса сказал:
– Это он ещё их костюмы не видел. Боюсь представить, что с ним будет. Может, не будем их латексными делать, а?
Альбер усмехнулся, не отрываясь от очередной кипы бумаг, рассмотрение которых, конечно же, не могло быть отложено.
Мот, уткнувшись в распечатку, шёл в сторону выхода. Вымотавшись на репетиции, он хотел сейчас только одного: спать. Но текст, который сегодня выдал Дов, нужно было хотя бы прочитать до дома, потому что потом он себя уже не заставит встать и работать.
Неожиданно его толкнули к стене. Фло по голосам опознал танцоров труппы, но освободиться ему не дали, все ещё прижимая к стене и зажимая ладонью рот.
– Откуда приходит это странное чувство...
Насмешливо сказанная Сильваном, эта фраза стала как будто точкой отсчёта. Фло чувствовал руки на своей спине, на шее, на затылке. Ему не давали повернуть голову.
– Которое меня очаровывает и беспокоит...
Шёпот у самого уха заставил вздрогнуть. Пальцы скользнули по внутренней поверхности бёдер, руки гладили ягодицы, а кто-то уже расстёгивал молнию на штанах.
– Я трепещу, поражённый красотой...
Руки были везде. Фло уже не мог определить, где чьи. Он видел только Тамару, которая всё так же зажимала ему рот, шептала слова его же песни и ласково гладила спину под рубашкой.
– Подобной ножу, что входит в душу...
Лёгкий укус за мочку уха, руки на животе, руки на груди: рубашка уже давно была расстёгнута, и ничто не мешало прикасаться к обнажённой груди, гладить, чуть заметно сжимать соски.
– Рана пересекает моё сердце, и я нахожу радость в скорби...
Тихий смех и руки, руки везде, куда только могли дотянуться, а он даже не видел, кто это. Точнее, он узнавал по голосам, по интонациям, но только тех, кто что-то говорил, смеялся, тех, кто был рядом.
– Опьяняю себя этим ядом, из-за которого я теряю рассудок...
Фло пытался вырваться, отчаянно дёргаясь в удерживающих его руках, но танцоры явно были сильнее, Моту не удавалось даже слегка ослабить хватку чужих рук. Шёпот Тамары сводил с ума, а её осторожные и мягкие ласки резко контрастировали с тем, что делали остальные.
– Это добро причиняет зло...
Резкий рывок за удерживаемые за спиной руки заставил Фло откинуться назад, открывая доступ к шее. Последняя преграда в виде белья быстро исчезла, и мысленно Мот злорадствовал, что ни капельки не был возбуждён происходящим. Тихий смешок откуда-то справа и шёпот слева:
– Когда ты любишь...
Чьи-то пальцы сомкнулись на члене Мота и начали медленно двигаться, мягко и нежно лаская, возбуждая против воли.
– Это нормально – ненавидеть...
Тёплые губы выцеловывали дорожку по животу Фло, опускаясь все ниже. Чьи-то руки гладили ягодицы, а влажный палец уже начал разминать анус.
– Отдайся удовольствию...
Фраза звучала как насмешка, и Мот не смог сдержать нервную ухмылку. Чьи-то руки продолжали ласкать его грудь и живот, кто-то, кого он не видел, уже целовал его пах.
– Так сладостно страдать...
Уже два пальца растягивали Фло, постепенно расслабляя, подчиняя своему ритму. Губы обхватили его всё ещё расслабленный член и вобрали в рот полностью, до основания, лаская и возбуждая.
– Уступи очарованию. Дай волю слезам...
И Мот не выдержал: судорожно сглотнул, пытаясь сдержаться, но слезы сами покатились по щекам, показывая танцорам, что они добились своего.
– Это добро причиняет зло...
Тихо шептала Тамара, рукой играя с сосками Фло. Чуть прикусила мочку уха, провела языком по скуле. Мот против воли возбуждался и резко выдыхал сквозь стиснутые зубы. Кто-то смеялся за его спиной и оглаживал ягодицы.
– Когда ты любишь, это так банально – твоя боль...
Фло напрягся, понимая, что ничего хорошего дальнейший текст ему не сулит. Его больно ущипнули за сосок, заставляя наклониться, чтобы хоть так уменьшить неприятные ощущения. Мот тяжело дышал и изо всех сил старался не кричать, когда Сильван слегка прикусил уздечку.
– Истинные наслаждения приходят через мучения...
Масс вошёл резко, одним быстрым движением, не давая привыкнуть или осознать. На пару секунд замерев, танцор начал двигаться, делая Фло ещё больнее, заставляя буквально орать от боли в рот целующей его Тамаре.
– Опусти свои руки, дай волю слезам...
Тамара шептала очередную строку и гладила Фло по плечу. Легкая, незаметная почти ласка оказала странный эффект: Фло расслабился. Он уже не сдерживал слёз, закусил до крови губу, но не пытался вырваться.
– Я ощущаю неудержимые стремления...
Руки на животе рисовали странный узор. Фло не видел того, кто стоит у него за спиной, но ощущения от этого лишь усиливались. Странные, неправильные, невозможные, но удивительно приятные… Мот шумно дышал, закрыв глаза, не желая смотреть на танцоров.
– Мне кажется, я скатываюсь на самое дно...
Наслаждение усиливалось, но вместе с ним приходил и стыд: что если кто-то сейчас войдет в этот коридор? Что если кто-то увидит? Да и если нет… Как он будет смотреть на всех на следующей репетиции? На Тамару, вспоминая сводящий с ума шёпот в самое ухо, невозмножно эротичный… На Масса и Сильвана, вспоминая, как ощущаются их губы и язык? Смотреть на остальных, вспоминая руки на груди, на животе. На партнёров по сцене, постановщиков, костюмеров, продюсеров… И не говорить ничего, чтобы не выдать себя.
– Если я и не знаю, откуда эта боль...
Масс поменял угол проникновения – и с новым толчком Фло стало совершенно всё равно, кто и что подумает, даже если увидит их сейчас. Он просто не хотел, чтобы это прекращалось. Мот уже не мог думать ни о чем другом, возбуждение стало болезненным, а Сильван, словно в насмешку, все никак не ускорялся, а лишь дразнил, теребя языком уздечку и медленно двигая губами по члену.
– Я обожаю чувствовать её на коже...
Фло стонал, уже не скрываясь. Стонал, извивался, подавался назад, насаживаясь ещё сильнее, ещё глубже. Губы на члене, руки на теле, язык, вылизывающий яйца. Поцелуи-укусы на шее, на сосках, на животе. Ласки, заставляющие изнемогать от желания и постепенно доводящие до оргазма. Шёпот, сводящий с ума.
– Околдованный безумными мыслями...
Мот уже давно перестал понимать, реально ли все это или лишь бред перегруженного мозга. Руки. Губы. Шёпот. Голоса. Всё это сливалось для него в единый образ, приносящий боль и удовольствие.
– Внезапно мои желания исчезают...
Фло был уже на грани. Его тело напряглось, готовясь к оргазму, но Масс резко вышел из него, дёрнул голову Мота, заставляя откинуться назад, и сильно, властно поцеловал. В это же время Сильван сжал его мошонку, пережимая канал, и Фло разочарованно застонал в рот Массу.
– Желание стало моей тюрьмой, где я теряю разум...
Мот извивался и сам подавался навстречу рукам и губам, хныча, и уже не соображая, где он находится и что происходит. Всё, чего он сейчас хотел – чтобы ласки не прекращались, чтобы снова вернулись губы и язык на члене, чтобы внутри снова все замирало и напрягалось в предвкушении.
– Я ощущаю неудержимые стремления...
Масс усмехнулся и провёл языком по шее Фло, подав рукой какой-то сигнал Сильвану. Тот поднялся и поменялся с Массом местами. Теперь уже итальянец проводил языком по головке, слегка задерживаясь на уздечке и полностью вбирал в рот член Фло, двигаясь резко и быстро, плотно обхватив губами и рукой, поглаживая яйца. Одновременно с ним Сильван пальцем провёл по анусу, проверяя, достаточно ли растянут, и вошёл одним движением, до основания, заставляя Фло вскрикнуть и податься назад. Тамара поцеловала Мота и провела рукой по груди, продолжая тихо нашёптывать слова песни, которая теперь всегда будет ассоциироваться у Фло с болью и наслаждением. Пара минут – и с громким стоном Фло кончил, излившись в рот Массу, буквально вжимаясь ягодицами в Сильвана и чувствуя, как тот кончил тоже.
– Мне кажется, я скатываюсь на самое дно...
Опустошённый, оглушённый эмоциями и полностью дезориентированный, Фло пытался сохранить равновесие и устоять на ногах. К сожалению, голос Альбера мало способствовал этому.
– Фло, когда Дов просил сблизиться и сработаться с танцевальной труппой, он имел в виду несколько иное. Хотя твой способ и достаточно… экзотичен, но если это поможет – кто я, чтобы тебя осуждать?
Судя по звукам, Коэн развернулся и ушёл в сторону гримёрок, бормоча что-то про гормоны, молодость, костюмы, латекс и черный скотч.
Дов опять орал на Мота, Мот кивал, как китайский болванчик, соглашаясь, что да, надо сработаться, да, надо перестать дёргаться, да, он их не боится, конечно, господин продюсер. Танцоры стояли отдельной группой с другой стороны сцены, и Фло настороженно на них косился: не к добру они там шепчутся и бросают в его сторону странные взгляды.
– На сегодня свободны. Мот, подумай над тем, что я тебе сказал.
– Да думаю я, Дов, думаю! Просто… Это тяжеловато, привыкнуть к такому, да ещё и на сцене.
Аттья только тяжело вздохнул и, повернувшись к Коэну, вполголоса сказал:
– Это он ещё их костюмы не видел. Боюсь представить, что с ним будет. Может, не будем их латексными делать, а?
Альбер усмехнулся, не отрываясь от очередной кипы бумаг, рассмотрение которых, конечно же, не могло быть отложено.
Мот, уткнувшись в распечатку, шёл в сторону выхода. Вымотавшись на репетиции, он хотел сейчас только одного: спать. Но текст, который сегодня выдал Дов, нужно было хотя бы прочитать до дома, потому что потом он себя уже не заставит встать и работать.
Неожиданно его толкнули к стене. Фло по голосам опознал танцоров труппы, но освободиться ему не дали, все ещё прижимая к стене и зажимая ладонью рот.
– Откуда приходит это странное чувство...
Насмешливо сказанная Сильваном, эта фраза стала как будто точкой отсчёта. Фло чувствовал руки на своей спине, на шее, на затылке. Ему не давали повернуть голову.
– Которое меня очаровывает и беспокоит...
Шёпот у самого уха заставил вздрогнуть. Пальцы скользнули по внутренней поверхности бёдер, руки гладили ягодицы, а кто-то уже расстёгивал молнию на штанах.
– Я трепещу, поражённый красотой...
Руки были везде. Фло уже не мог определить, где чьи. Он видел только Тамару, которая всё так же зажимала ему рот, шептала слова его же песни и ласково гладила спину под рубашкой.
– Подобной ножу, что входит в душу...
Лёгкий укус за мочку уха, руки на животе, руки на груди: рубашка уже давно была расстёгнута, и ничто не мешало прикасаться к обнажённой груди, гладить, чуть заметно сжимать соски.
– Рана пересекает моё сердце, и я нахожу радость в скорби...
Тихий смех и руки, руки везде, куда только могли дотянуться, а он даже не видел, кто это. Точнее, он узнавал по голосам, по интонациям, но только тех, кто что-то говорил, смеялся, тех, кто был рядом.
– Опьяняю себя этим ядом, из-за которого я теряю рассудок...
Фло пытался вырваться, отчаянно дёргаясь в удерживающих его руках, но танцоры явно были сильнее, Моту не удавалось даже слегка ослабить хватку чужих рук. Шёпот Тамары сводил с ума, а её осторожные и мягкие ласки резко контрастировали с тем, что делали остальные.
– Это добро причиняет зло...
Резкий рывок за удерживаемые за спиной руки заставил Фло откинуться назад, открывая доступ к шее. Последняя преграда в виде белья быстро исчезла, и мысленно Мот злорадствовал, что ни капельки не был возбуждён происходящим. Тихий смешок откуда-то справа и шёпот слева:
– Когда ты любишь...
Чьи-то пальцы сомкнулись на члене Мота и начали медленно двигаться, мягко и нежно лаская, возбуждая против воли.
– Это нормально – ненавидеть...
Тёплые губы выцеловывали дорожку по животу Фло, опускаясь все ниже. Чьи-то руки гладили ягодицы, а влажный палец уже начал разминать анус.
– Отдайся удовольствию...
Фраза звучала как насмешка, и Мот не смог сдержать нервную ухмылку. Чьи-то руки продолжали ласкать его грудь и живот, кто-то, кого он не видел, уже целовал его пах.
– Так сладостно страдать...
Уже два пальца растягивали Фло, постепенно расслабляя, подчиняя своему ритму. Губы обхватили его всё ещё расслабленный член и вобрали в рот полностью, до основания, лаская и возбуждая.
– Уступи очарованию. Дай волю слезам...
И Мот не выдержал: судорожно сглотнул, пытаясь сдержаться, но слезы сами покатились по щекам, показывая танцорам, что они добились своего.
– Это добро причиняет зло...
Тихо шептала Тамара, рукой играя с сосками Фло. Чуть прикусила мочку уха, провела языком по скуле. Мот против воли возбуждался и резко выдыхал сквозь стиснутые зубы. Кто-то смеялся за его спиной и оглаживал ягодицы.
– Когда ты любишь, это так банально – твоя боль...
Фло напрягся, понимая, что ничего хорошего дальнейший текст ему не сулит. Его больно ущипнули за сосок, заставляя наклониться, чтобы хоть так уменьшить неприятные ощущения. Мот тяжело дышал и изо всех сил старался не кричать, когда Сильван слегка прикусил уздечку.
– Истинные наслаждения приходят через мучения...
Масс вошёл резко, одним быстрым движением, не давая привыкнуть или осознать. На пару секунд замерев, танцор начал двигаться, делая Фло ещё больнее, заставляя буквально орать от боли в рот целующей его Тамаре.
– Опусти свои руки, дай волю слезам...
Тамара шептала очередную строку и гладила Фло по плечу. Легкая, незаметная почти ласка оказала странный эффект: Фло расслабился. Он уже не сдерживал слёз, закусил до крови губу, но не пытался вырваться.
– Я ощущаю неудержимые стремления...
Руки на животе рисовали странный узор. Фло не видел того, кто стоит у него за спиной, но ощущения от этого лишь усиливались. Странные, неправильные, невозможные, но удивительно приятные… Мот шумно дышал, закрыв глаза, не желая смотреть на танцоров.
– Мне кажется, я скатываюсь на самое дно...
Наслаждение усиливалось, но вместе с ним приходил и стыд: что если кто-то сейчас войдет в этот коридор? Что если кто-то увидит? Да и если нет… Как он будет смотреть на всех на следующей репетиции? На Тамару, вспоминая сводящий с ума шёпот в самое ухо, невозмножно эротичный… На Масса и Сильвана, вспоминая, как ощущаются их губы и язык? Смотреть на остальных, вспоминая руки на груди, на животе. На партнёров по сцене, постановщиков, костюмеров, продюсеров… И не говорить ничего, чтобы не выдать себя.
– Если я и не знаю, откуда эта боль...
Масс поменял угол проникновения – и с новым толчком Фло стало совершенно всё равно, кто и что подумает, даже если увидит их сейчас. Он просто не хотел, чтобы это прекращалось. Мот уже не мог думать ни о чем другом, возбуждение стало болезненным, а Сильван, словно в насмешку, все никак не ускорялся, а лишь дразнил, теребя языком уздечку и медленно двигая губами по члену.
– Я обожаю чувствовать её на коже...
Фло стонал, уже не скрываясь. Стонал, извивался, подавался назад, насаживаясь ещё сильнее, ещё глубже. Губы на члене, руки на теле, язык, вылизывающий яйца. Поцелуи-укусы на шее, на сосках, на животе. Ласки, заставляющие изнемогать от желания и постепенно доводящие до оргазма. Шёпот, сводящий с ума.
– Околдованный безумными мыслями...
Мот уже давно перестал понимать, реально ли все это или лишь бред перегруженного мозга. Руки. Губы. Шёпот. Голоса. Всё это сливалось для него в единый образ, приносящий боль и удовольствие.
– Внезапно мои желания исчезают...
Фло был уже на грани. Его тело напряглось, готовясь к оргазму, но Масс резко вышел из него, дёрнул голову Мота, заставляя откинуться назад, и сильно, властно поцеловал. В это же время Сильван сжал его мошонку, пережимая канал, и Фло разочарованно застонал в рот Массу.
– Желание стало моей тюрьмой, где я теряю разум...
Мот извивался и сам подавался навстречу рукам и губам, хныча, и уже не соображая, где он находится и что происходит. Всё, чего он сейчас хотел – чтобы ласки не прекращались, чтобы снова вернулись губы и язык на члене, чтобы внутри снова все замирало и напрягалось в предвкушении.
– Я ощущаю неудержимые стремления...
Масс усмехнулся и провёл языком по шее Фло, подав рукой какой-то сигнал Сильвану. Тот поднялся и поменялся с Массом местами. Теперь уже итальянец проводил языком по головке, слегка задерживаясь на уздечке и полностью вбирал в рот член Фло, двигаясь резко и быстро, плотно обхватив губами и рукой, поглаживая яйца. Одновременно с ним Сильван пальцем провёл по анусу, проверяя, достаточно ли растянут, и вошёл одним движением, до основания, заставляя Фло вскрикнуть и податься назад. Тамара поцеловала Мота и провела рукой по груди, продолжая тихо нашёптывать слова песни, которая теперь всегда будет ассоциироваться у Фло с болью и наслаждением. Пара минут – и с громким стоном Фло кончил, излившись в рот Массу, буквально вжимаясь ягодицами в Сильвана и чувствуя, как тот кончил тоже.
– Мне кажется, я скатываюсь на самое дно...
Опустошённый, оглушённый эмоциями и полностью дезориентированный, Фло пытался сохранить равновесие и устоять на ногах. К сожалению, голос Альбера мало способствовал этому.
– Фло, когда Дов просил сблизиться и сработаться с танцевальной труппой, он имел в виду несколько иное. Хотя твой способ и достаточно… экзотичен, но если это поможет – кто я, чтобы тебя осуждать?
Судя по звукам, Коэн развернулся и ушёл в сторону гримёрок, бормоча что-то про гормоны, молодость, костюмы, латекс и черный скотч.
@темы: Fatality, А пуркуа бы не па?