*_Lezolirendaeriserail_* Я больше не арбузный герой, теперь я — мандариновый пришелец.
...и всё-таки этот диван не даёт мне покоя.
Как и этот пейринг.
Антонио, Иосиф II, диван (и Розенберг пробегал, разумеется). 225 слов.
Розенберг предсказуем.
Розенберг, который тренировался на тебе перед тем, как попытаться донести ту же мысль до императора, предсказуем вдвойне.
Но Сальери всё равно пытается слушать, что вещает господин директор императорской оперы. Раз уж сам Иосиф не слушает, хотя Розенберг именно для него так многословно распинается.
Сальери хочется повыше поднять воротник рубашки, потуже затянуть на шее платок, застегнуть камзол на все пуговицы. Но он и так поднят, затянут и застёгнут, дальше уже некуда. Вот только под взглядом Иосифа II Антонио кажется, что он полностью обнажён. Только яркая брошь на шее – неизвестно каким образом держится. Прямо на живую кожу приколота, не иначе.
Слишком дорогая брошь даже для придворного композитора.
Императорский подарок.
Иосиф слушает вполуха. Иосиф не уделяет внимания ни Штефани, ни Розенбергу, ни даже той деве, что только что смущённо от него упорхнула, завёрнутая в одну простыню, а теперь соблазнительно помахивает длинной и стройной ножкой из-за угла. Император смотрит только на Антонио, а тому хочется провалиться сквозь землю от такой чести.
– Скажите, дорогой Сальери, – вдруг обращается Иосиф, – что вы об этом думаете?
У Антонио разом из головы вылетает всё услышанное. «О чём думаю? О чём?» – лихорадочно пытается сообразить он.
Руки Иосифа задумчиво скользят по подлокотнику дивана, на котором полулежит император.
«Скажите, дорогой Сальери, – подсказывают пальцы Иосифа, царапая дорогую ткань обивки, – что вы думаете о моём новом диване? Не хотите ли проверить, какой он мягкий и насколько удобный?»
Как и этот пейринг.
Антонио, Иосиф II, диван (и Розенберг пробегал, разумеется). 225 слов.
Розенберг предсказуем.
Розенберг, который тренировался на тебе перед тем, как попытаться донести ту же мысль до императора, предсказуем вдвойне.
Но Сальери всё равно пытается слушать, что вещает господин директор императорской оперы. Раз уж сам Иосиф не слушает, хотя Розенберг именно для него так многословно распинается.
Сальери хочется повыше поднять воротник рубашки, потуже затянуть на шее платок, застегнуть камзол на все пуговицы. Но он и так поднят, затянут и застёгнут, дальше уже некуда. Вот только под взглядом Иосифа II Антонио кажется, что он полностью обнажён. Только яркая брошь на шее – неизвестно каким образом держится. Прямо на живую кожу приколота, не иначе.
Слишком дорогая брошь даже для придворного композитора.
Императорский подарок.
Иосиф слушает вполуха. Иосиф не уделяет внимания ни Штефани, ни Розенбергу, ни даже той деве, что только что смущённо от него упорхнула, завёрнутая в одну простыню, а теперь соблазнительно помахивает длинной и стройной ножкой из-за угла. Император смотрит только на Антонио, а тому хочется провалиться сквозь землю от такой чести.
– Скажите, дорогой Сальери, – вдруг обращается Иосиф, – что вы об этом думаете?
У Антонио разом из головы вылетает всё услышанное. «О чём думаю? О чём?» – лихорадочно пытается сообразить он.
Руки Иосифа задумчиво скользят по подлокотнику дивана, на котором полулежит император.
«Скажите, дорогой Сальери, – подсказывают пальцы Иосифа, царапая дорогую ткань обивки, – что вы думаете о моём новом диване? Не хотите ли проверить, какой он мягкий и насколько удобный?»
прочитал - поверил в пэйрингЭто было... неожиданно
Не мольерями едиными
Santonica,
прочитал - поверил в пэйрингЛучшее, что можно услышать)
Спасибо
И так, что воздух при дыхании в отверстиях свиститА тестировке дивана быть?)
Сальери - существо целомудренное!
диван не запачкает+1 к желающим тестирования)

погладит диван?))Запоминать.
Возможно даже записывать. Или зарисовывать.
обведетвышьет. на спинкеВот они какие, скрытые таланты Розенберга