Вот вроде есть такая симпатичная концептуальная штука: [изображение] И на первый взгляд там всё хорошо, вот только....

понедельник, 06 декабря 2010

22:46

S&M

*_Lezolirendaeriserail_* Я больше не арбузный герой, теперь я — мандариновый пришелец.

Вот вроде есть такая симпатичная концептуальная штука. И на первый взгляд там всё хорошо, вот только... заявки не вдохновляют. Ну совсем.
Разве что за редким исключением.

Пираты Широхиге (внезапно все!) и весенняя уборка на Моби Дике.

Да, у ВанПиса теперь тоже есть отдельный АртФест:

И я, конечно, не удержался и быстренько набижал туда.

Мугивары под котацу.

Где-то в преддверии событий на архипелаге Сабаоди.
Мугивары под котацу.
Прекрасная и единственная навигатор будущего Короля Пиратов любит деньги и искренне полагает, что всё сэкономленное на своих накама можно запросто перекладывать в собственный карман. Но даже у этого её стремления есть разумные пределы, поэтому вовсе не это стало причиной того, в каком положении оказались Соломенные пираты этой ночью.
Любой здравомыслящий человек знает, что как бы ни были хороши отношения между людьми, долгое время непрерывно находиться в тесной компании друг друга вредно для самочувствия и любви к ближнему своему. А одиноко плывущий по бесконечным волнам корабль, сколько бы отдельных помещений и укромных уголков на нём не было, – это как раз такое замкнутое пространство, где чужое присутствие чувствуется особенно остро. И в затянувшемся плавании иногда очень хочется выпрыгнуть за борт в попытке бегства от дорогой команды, в которой по прихоти судьбы и капитана собрались совершенно разные и сами по себе не очень совместимые люди (и северный олень). Ну или наоборот, выкинуть в море остальных и остаться в долгожданном и жизненно необходимом гордом одиночестве.
Нами, обоснованно полагающая себя человеком здравомыслящим, всё это прекрасно понимает. Она знает, что короткая остановка на архипелаге – это их шанс хоть немного отдохнуть от общества друг друга. Но всё-таки она без колебаний снимает для ночлега на суше только одну комнату на всех (а даже не две, что обычно является минимумом). Разумом навигатор может понимать что угодно, но то, что действительно нужно всем им, таким не похожим друг на друга, Нами куда лучше чувствует сердцем.
Комната, в которой команде Луффи предстоит провести эту ночь, довольно просторная и совершенно пустая. Разве что пол в ней мягкий и приятный на ощупь, да одеяло посредине лежит – такое большое, что его с лихвой хватит на всех.
Их всех сегодня тревожит странное предчувствие, словно над ними нависла невиданная ранее угроза не просто ненадолго расстаться, а быть разбросанными по всему миру и ближайший пару долгих лет провести в полном одиночестве и неведении о судьбах остальных. Поэтому все они – инстинктивно, почти не отдавая себе отчёта – пользуются этой подвернувшееся возможностью оказаться друг к другу не просто близко, а почти вплотную.
Даже Робин забирается под это общее одеяло, хотя по своей привычке спать она пока не собирается. Археолог берёт с собой очередной фолиант и листает с необычно небольшим интересом, больше думая не о новых знаниях, а о дорогих людях.
Даже Чоппер оказывается под одеялом, хотя ему вовсе не холодно в его полной животной форме. Это Луффи притянул его к себе, обнял, как тёплую меховую подушку, и отпускать совершенно не собирается. Капитан как всегда не мучает себя лишними размышлениями, а действует наиболее очевидным способом.
Санджи по своему обыкновению спит крепко. И видит сон про прекрасную Нами-сан, которая проявляет невиданную благосклонность и позволяет себя обнять за плечи. Навигатору же в это время в который раз снится тот самый детский кошмар с участием Арлонга и Белльмере, что так часто оказывается предвестником крупных неприятностей и новой едкой боли глубоко в сердце, поэтому Нами неосознанно придвигается к лежащему рядом коку ближе, утыкается носом в чужую, приятно и привычно пахнущую табаком грудь. А он обнимает её одной рукой и даже не подозревает о таком счастье наяву.
Постепенно темнеет, и в углах комнаты начинают клубиться страшные бесформенные тени, но храбрый воин моря (пока непризнанный) по имени Усопп героически их игнорирует и даже спиной к ним поворачивается. Вместе со своими накама он и не на такие подвиги способен. А ради них он и большую храбрость проявить может, пусть даже этого никто не увидит.
Френки тоже лежит вместе со всеми, хотя киборг как никто другой хотел бы остаться на борту Санни-го. Наверное, завтра он встанет рано-рано, вместе с собирающимся готовить обширный завтрак коком, и первым делом пойдёт проверять сохранность корабля. Но это будет только завтра.
У Зоро то ли случился особо острый приступ топографического «таланта», то ли проявилась его способность спать в любом месте и положении… но теперь из-под одеяла торчат только его по собственноручно нанесённым шрамам узнаваемые ноги. А может быть он просто пришёл и лёг первым, а остальные в шутку его накрыли и расположились вокруг. В общем-то неважно, почему и как так получилось, главное, что этой ночью даже не любящий откровенной физической близости мечник не стал отрываться от коллектива.
И Брук, в силу своих особенностей вовсе во сне не нуждающийся, тоже не стал. И теперь скелет лежит, не способный даже глаза закрыть из-за их (Йохохохо!) отсутствия, и слушает дыхание новообретённых накама.
Пиратская жизнь вообще полна всяческих опасностей и по определению непредсказуема. Но если завтра произойдёт что-то совсем из ряда во выходящее… Никто из них не сомневается, что связывающие их души нити могут порваться из-за такой банальной вещи как расстояние. Но тепло, что можно скопить лёжа под одним одеялом бок к боку, в случае расставания поможет им вновь найти друг друга вернее, чем обрывки Карты Жизни.

Шанкс / Михоук / Багги (упоминаются прочие).

Полигамный Шанкс такой полигамный...
Шанкс / Михоук / Багги (упоминаются прочие).
«Чёртов Рыжий, не смей держать его за руку при мне!» – думает Михоук, выпрямляется до предела и руки на груди складывает, и весь словно звенит от напряжения, как его собственный чёрный клинок.
«Чёртов Рыжий, не смей держать мою руку, когда целуешь его!» – думает Багги, отворачивается демонстративно, вздёргивает к небу нос и делает несколько шагов в сторону. Впрочем, последнее ему ничуть не мешает оставить свою ладонь крепко сжатой в пальцах Шанкса.
«Чёртов Рыжий, ну зачем ты такой невозможный и почему не понимаешь таких элементарных вещей?» – думают Михоук и Багги совершенно синхронно, и удивительно, насколько одинаковые мысли вызывает однорукий пират у двух своих таких разных знакомых.
Знакомых – не только знакомых – гораздо больше чем знакомых. Которые похожи только одним: желанием заполучить этого кошмарного Рыжего в собственное безраздельное пользование. Любым способом: силой или слабостью – значения не имеет. И желание это настолько же несбыточно, насколько тщательно скрываемо от всех, и от самого Шанкса – в первую очередь.
Не поймёт же, Рыжий. Просто не сможет понять: он так не умеет и учиться принципиально не собирается. Он, Шанкс, для всех – и это не обсуждается.
Говорят, тот мальчишка, что донашивает любимую шляпу Рыжего, в точности такой же.
Говорят, именно ради этого Мугивары Шанкс вообще в Маринфорд явился. А миротворческая деятельность – это походя, во вторую очередь. Хотя к морскому дьяволу причины, главное, что судьба всё-таки их лишний раз свела. К огромной, искренней радости однорукого Йонку и на беду Шичибукаю и бывшему заключённому Импел Дауна.
Рыжий вертится вокруг, весь лучится вниманием и их обоих не стесняется ни капли. До прочих окружающих ему вообще дела нет. А Михоуку и Багги даже ревновать друг к другу нельзя – если и есть способ обидеть Шанкса, то именно этот будет самым верным. Можно только кидать на соперника чуть-чуть недовольные взгляды. И, кстати, ловить взгляды куда более острые, что летят оттуда, где Рыжего ждёт его собственная команда.
И прозванный Клоуном, и известный за свои выразительные янтарные глаза не раз видели, как под утро за не знающим разумных пределов в веселье капитаном приходил мрачный, смолящий тонкую самокрутку старпом, подхватывал Рыжего на руки куда бережнее, чем это принято при переноске спящих пьяных тел, и аккуратно возвращал на борт родного корабля.
Шанкс – для всех. Сколько у него этих «всех», можно только гадать.
И ни один из них из-за этого не собирается от Рыжего отказываться.

Михоук / Зоро. "Что этот мальчишка о себе думает?"

Михоук / Зоро. "Что этот мальчишка о себе думает?"
Вообще-то, если один человек с оружием наголо плавает по всему миру в поисках человека другого, то их принято называть врагами. Но в данном случае это не совсем верно, потому что в преследующем нет ни капли ненависти, а преследуемый долгое время совсем не знал о погоне за собой.
Вообще-то, если двое вступают в бой не в поисках чьей-нибудь смерти или банальной выгоды, а лишь стремясь к победе (которую необходимо одержать только одним определённым способом), то таких людей принято называть соперниками. Но в данном случае и это не совсем верно, потому что силы неравны и исход поединка известен всем заранее.
Вообще-то, если они приходятся друг другу кем-то вроде врагов или соперников, то один из них не должен брать другого в ученики. Вот только у тех, кто посвятил свою жизнь мечу, есть какие-то свои законы не только чести, но и здравого смысла.
С какой стороны не посмотри, отношения между Дракулем Михоуком и Ророноа Зоро сложные и противоречивые. Но одно можно сказать совершенно точно: ни одна из граней этих отношений не предполагает возможность так уютно, по-домашнему использовать чужое плечо в качестве подушки. И даже способность прозванного Охотником на Пиратов спать решительно где угодно и в любом положении его действие никак не оправдывает.
«Что этот мальчишка о себе думает?» – размышляет Михоук, но зачем-то при этом сохраняет полную тишину и неподвижность. И даже мысленно возмущаться он старается не слишком бурно, словно и вправду боится потревожить ставшего в последнее время слишком восприимчивым ученика. И так получается, что ему не остаётся ничего кроме как и самому закрыть свои «соколиные» глаза.
И как-то никому не приходит в голову подходить к ним слишком близко и случайно будить их посторонним присутствием, вполне закономерно опасаясь двух известных пиратов, которые могут на такое бурно и очень неприятно отреагировать. А те редкие гости, кто в виде исключения из категории посторонних выпадает, тоже не собираются приближаться и предпочитают любоваться на такую редкую и умиротворяющую картину с безопасного расстояния.

P.S.
А вечером Зоро уже целенаправленно заявился спать поближе к своему неповторимому учителю, в идеале пытаясь уложиться прямо под чужой тёплый бок. И аргументировал он это тем, что даже ночью или во сне может набраться от Михоука чего-нибудь полезного, поэтому не собирается больше терять стремительно утекающее время.
А Дракул как-то даже не нашёл, что на это можно возразить.

fem!Зоро. Нежелательное внимание со стороны как врагов, так и друзей.

И на Маленький, но гордый ФикФест я попытался заглядывать регулярно (чего всем желаю, конечно).

Зоро / Луффи. Comatose~ I'll never wake up without an overdose of you~Зоро / Луффи. Comatose~ I'll never wake up without an overdose of you~ (задание целиком)
Луффи подкрадывается тихо, совсем незаметно. Возможно, даже аккуратнее, чем при ловле какого-нибудь интересного жука. Или чем при попытке посреди ночи наведаться в гости к холодильнику.
Ещё бы, ведь это такая редкость – Зоро спит.
Со стороны может показаться, что это явление более чем обыденное, потому что Ророноа спит много, часто и порой не в самых подходящих для этого местах. Но Луффи знает, что обычно мечник лишь чутко дремлет, улавливая каждый шорох и в обязательном порядке провожая любого проходящего мимо внимательным взглядом из-под опущенных ресниц. Заметить это сложно, а Мугивара явно не из тех, кого волнуют разного рода мелочи, вот только своих накама капитан чувствует очень хорошо, как будто они являются продолжением его тела.
Луффи присаживается на корточки, чтобы получше рассмотреть лицо Ророноа. У того – стиснуты зубы, подрагивают веки и между нахмуренных бровей залегла глубокая складка.
«Зоро снится что-то плохое», – решает Мугивара и незамедлительно действует: прикасается ко лбу мечника и ведёт пальцем по морщинке, словно стремясь её разгладить. От такого вмешательства в личное пространство Зоро, конечно, просыпается, медленно поднимает веки, различает нависающую над ним любопытную физиономию и улыбается – одними глазами, как специально для капитана умеет.
– Что тебе снилось? – интересуется Луффи.
– Неважно, – Ророноа совсем не хочется отвечать на этот вопрос. – Я не позволю подобному произойти.
Мугиваре очень хочется удовлетворить своё любопытство и переспросить, но он заранее знает, что ничего этим не добьётся. Поэтому Луффи только обиженно надувает губы.
– Спасибо за то, что разбудил, – Зоро смотри на капитана пристально, изучающее, будто бы ищет одному ему известные черты и детали. И, к собственному облегчению, не находит даже их следа. – Видеть тебя наяву мне определённо нравится гораздо больше.

Зоро / Робин. Сидя спиной к спине.Зоро / Робин. Сидя спиной к спине. (задание целиком)
Сидеть спиной к спине – и нет в этой позе ничего личного, ничего почти-интимного, ничего из серии «только для нас двоих, а остальные ничего в этом не понимают». Совершенно ничего особенного в таком положении тел относительно друг друга нет.
Подумаешь, изменчивая погода Гранд Лайна в кои-то веки хороша как раз настолько, что уходить с палубы не хочется даже для того, чтобы вынести на свежий воздух хоть что-нибудь, предназначенное для сидения. Подумаешь, два оставшихся на корабле человека не стали расходиться по разным углам, а устроились рядом, раз уж они всё равно один другому совсем не мешают заниматься своими делами. Подумаешь, с учётом обстоятельств почти само собой напрашивается расположиться спиной к спине.
Совершенно ничего особенного в этой позе не было бы, будь на месте этих двоих кто-то другой, а не Нико Робин и Ророноа Зоро.
Не та, что слишком хорошо знает самые тёмные и неприглядные стороны людей, поэтому не собирается никого к себе близко подпускать.
Не тот, что просто привык быть один, ни на кого кроме себя не рассчитывать и ни за кого не отвечать, распространив эту позицию не только на бой, но и на всё повседневное.
Не те, в чью жизнь ворвался весёлый и слишком живой вихрь, незаметно изменивший их мировоззрение на более подходящее для его собственных безграничных амбиций и только старые привычки оставивший – на память.
Им обоим сложно – начало получилось не слишком удачным и не особо вдохновляющим на продолжение, – но у них просто не могло быть «всё как у нормальных людей». Чему-то обычному здесь находиться запрещено непосредственно приказом капитана.
Но вот так сидеть спиной к спине – это уже большой шаг навстречу друг другу, пусть смотрят при этом они в диаметрально противоположные стороны. Эти двое как никто другой могут понять важность и ценность такого жеста пока незаслуженного доверия.

А ещё я тут подумал… про фандом. Никуда же я из него не денусь. Совсем.
Так и представляю себя лет этак через десять таким солидным человеком… Пускающим счастливую слезу, когда Всё Наконец Закончится Хорошо. Вспоминающим все эти жуткие недели непрерывного онгоинга. И со всем сторон обложившимся целой сотней томов.
Кажется, более конкретной и прозаичной цели жить дальше у меня нет. Но этого так достаточно, что даже немного страшно становится.

P.S.
Зоро / Луффи и Мясо, Которое Ждёт (мелкое хулиганство).

@музыка: Loudon Wainwright III - Turkish Reverly (from "Rogue's Gallery")

@темы: Кусок - страшная сила, Придумаешь только нарочно