Я провела примерно три недели в почти полном отрыве от соцсетей и чувствую себя хорошо. Я всё ещё могу зайти в ленту и пролайкать все посты подряд - а могу и не делать этого, не чувствуя за собой никакой вины. И мне при этом даже не кажется, что я пропускаю что-то важное, хотя интернеты очевидно не прекратили быть значительной частью моей жизни.
Хотя, как оказалось, где-то тем временем внезапно закончился тур на детройтских однострочниках, а это значит, что можно вспомнить, кого я туда писала.
Тут я не удержалась от соблазна подсыпать немного стекла.
Но ничего не поделаешь, я действительно вижу именно так.
1.54. Как Хэнк в своей манере выяснял анатомические особенности Коннора.
745 слов
– Стой. Тут я уже сам.
Хэнк сам не знает, почему он отодвигает Коннора с пути и заходит в дверь для персонала клуба первым. Возможно, на этот счёт где-то есть служебная инструкция, регламентирующая порядок движения людей и андроидов. Возможно, это просто здравый смысл: на случай столкновения у Андерсона есть пистолет, у Коннора – только голые руки.
Возможно, за дверью их ждёт опасность, и Хэнк подсознательно подставляется – как в очередном туре «русской рулетки».
Если бы эта опасность на складе оказалась одна, Хэнк без колебаний принял бы её на себя. Но девианток оказывается двое, так что драться приходится обоим.
Трейси с синими волосами наседает со всей злостью, какая в ней успела скопиться за время работы в «Раю», но опыта уличных драк у неё определённо не хватает. В хороший день Андерсон уложил бы её без особого труда, но сейчас плохая ночь – и Хэнк только защищается. Впрочем, у него хватает возможностей для того, чтобы время от времени отвлекаться и поглядывать в сторону Коннора и другой девиантки.
Возможно, Хэнк беспокоится о том, чтобы эта очень дорогая модель детектива случайно не повредилась, и не пришлось бы оплачивать счёт за её ремонт.
Возможно, Хэнк присматривает за своим напарником.
В тот момент, когда Трейси неожиданно умело и сильно пинает Коннора в промежность, Хэнк готов услышать не то треск пластика, не то полный боли вопль. Но не раздаётся ни того, ни другого, а сам Коннор обращает на этот удар внимания не больше, чем на любой другой.
Обе Трейси сбегают через забор, ухитрившись не зацепиться четырёхдюймовыми каблуками за ячейки сетки. После их короткого рассказа Хэнку есть о чём подумать, но одно дело поважнее размышлений стоит рядом и поправляет свой дурацкий узкий галстук.
Хэнк коротко осматривает его, неосознанно задерживая взгляд ниже пояса. Воспоминание об ударе Трейси отдаётся лёгкой фантомной болью – сам Хэнк после подобного минут десять передвигался бы исключительно ползком.
– Как ты?
– В порядке. – Коннору не составляет труда проследить направление взгляда: – Там повреждений тоже нет, не стоит беспокоиться.
Хэнк неопределённо хмыкает:
– А там вообще есть чему повреждаться?
Вообще-то Хэнк никогда не интересовался, что у андроидов бывает под идеально отглаженными брюками. Но, видимо, в атмосфере клуба было что-то такое, что наводило на подобные мысли.
– Да! – на виске Коннора резко вспыхивает жёлтым. – Или нет? Я не знаю. Что вы имеете в виду? – Растерянность на лице быстро сменяется решимостью. – Может вы сами посмотрите?
Что-то в атмосфере клуба определённо влияет и на андроидов тоже. Иначе Хэнк не знает, как объяснить, с чего вдруг Коннор решает снять перед ним штаны прямо во дворе. Да ещё и делает это так быстро, что Хэнк не успевает ни запретить ему это, ни даже отвернуться.
Ничего похожего на пластиковую модель члена Хэнк не видит. Но и кукольной гладкости тоже нет. Всё очень аккуратно, красиво…
Если бы Хэнк сейчас вернулся и подошёл к той Трейси, что ему пришлось арендовать в интересах расследования (полчаса ещё не прошло, она наверняка его ждёт), он наверняка увидел бы в точности то же самое, что и у Коннора.
Хэнк собирается ехать домой, и Коннору там делать совсем нечего. Но после увиденного – всего увиденного – оставлять его у киберборделя Хэнку совсем не хочется. Хэнк убеждает себя, что он всё ещё не в том состоянии, чтобы садиться за руль.
Сказать об этом Коннору он не успевает – тот уже подходит к машине и садится на водительское кресло.
Тишина в салоне невыносима. Хэнк хотел бы разрушить её музыкой, но его голова всё ещё болит и наверняка отреагирует на это усилением похмельной мигрени. Приходится открывать рот и говорить.
– Если я задам тебе вопрос, ты ведь не сочтёшь это домогательством?
– Нет.
– Зачем андроиду-детективу дырка между ног?
Та программа, что отвечает за изображение эмоций, явно даёт сбой – выражение лица Коннора неуловимо меняется, но Хэнк никак не может понять, что эта перемена означает.
– В контексте детективной работы использование не предусмотрено. Но подобная конфигурация имеется более чем у девяноста процентов всех андроидов – это вариант по умолчанию. Мужская версия устанавливается только по специальному заказу, потому что является более хрупкой, требующей бережного обращения системой.
Хэнк мысленно переводит ответ с машинного языка на человеческий и новый вопрос формулирует особенно тщательно:
– Зачем вообще любому андроиду какие бы то ни были гениталии?
– Для предотвращения травм при нецелевом использовании.
Диод Коннора красным сигнализиует о перегрузке. Хэнк не уверен, способен ли перегревшийся андроид устроить аварию, но если да – на ночной дороге нет никого, кроме них. Коннор, конечно, не забыл пристегнуться, а себя Хэнку всё ещё не жалко.
– Люди настолько часто пытались трахнуть своих андроидов, что в Киберлайф решили предусмотреть такую возможность?
Не то чтобы Хэнку нужен лишний пункт в списке причин ненавидеть людей.
– Да.
Но он у него теперь есть.
Тут я действовала
И не то чтобы меня совсем не устраивает фандомный образ RK900, но мне очень хотелось сделать что-нибудь принципиально своё. Особенно горжусь выбранным именем ирландское и со смыслом - всё как у Коннора.
1.48. RK900/Гэвин Рид. "Я не люблю кофе".
1285 слов
Детектив Рид никогда не понимал, как можно ненавидеть андроидов. Зачем? С тем же успехом можно было ненавидеть авторучки или кофеварки – андроиды от всех прочих вещей отличались лишь годом изобретения.
Самой сильной эмоцией, которую Рид признавал в отношении андроидов, была ситуативная злость. Если бы Рид вдруг купил себе спортивную машину последней модели, а потом выяснил, что каждые двести миль она глохнет – он бы испытал именно это. Но это была бы злость не на машину, а на людей: производителей и продавцов, всучивших ему хлам под видом чуда.
Андроиды должны были заменять людей. Имитировать людей.
По субъективной оценке детектива Рида, андроиды не справлялись с этой задачей в семи случаях из десяти. В том случае, когда нужно было ждать, – в десяти случаях из десяти.
Очередной образец, сияя светодиодными полосами униформы, не справлялся с задачей прямо на глазах у Рида. Этот андроид не справлялся лучше многих других – по крайней мере, он не стоял на одном месте и даже не сидел, неестественно застыв в деревянной позе. Но всё-таки его блуждание по департаменту и изучение всех встречных предметов подряд никак нельзя было принять за простое человеческое любопытство, призванное разбавить тоску ожидания. Люди, даже самые странные, не уделяют так много внимания мусору.
– Эй, кукла! – Рид сам не знал, зачем окликнул андроида. Вероятные ответы с некоторых пор вызывали у него либо раздражение, либо скуку – и сложно было сказать, на что именно Рид рассчитывал. – Если тебе заняться нечем, то хоть за пончиками сходи!
Выражение лица андроида поменялось, но Рид не смог понять, какую именно эмоцию тот попытался изобразить.
– Пошёл ты.
Стоило догадаться, что Киберлайф не ограничится одним только прототипом андроида-детектива в лице уже успевшего примелькаться в департаменте Коннора. Вопрос был только в том, к кому приставят новую игрушку – и, прикинув вероятности, Рид решил немного подсластить себя жизнь в традиционном полицейском стиле.
Короткое сообщение от Фаулера (предупреждение, что порча нового напарника будет караться вычетами на его ремонт) настигло детектива Рида в том момент, когда он мучительно выбирал между пончиком с тройным шоколадом и малиновым.
От взаимодействия с любым другим андроидом Рид бы пытался уклониться всеми способами, но этому – сумевшему его удивить – готов был дать шанс.
На всякий случай Рид взял оба.
В те моменты, когда андроиды выполняли работу по основной специализации, они оказывались сильнее всего похожи на людей.
Детектив Рид понятия не имел, откуда Киберлайф копирует паттерны поведения своих игрушек. Андроид, приводящий в порядок рабочее место напротив стола Рида, на уборщика был совсем не похож. Зато был похож на опытного преступника, уже знающего, что список оставляемых им следов не ограничиваются одними только отпечатками пальцев.
– Какая у тебя модель?
Обычный занятый андроид мог либо проигнорировать обращение, либо прервать своё текущее занятие и переключиться на разговор. Этот андроид – только посмотрел на Рида коротко, а его слова оказались чем угодно, но только не ответом на простой прямой вопрос.
– Ты что, слепой?
Признать честно, замечание было вполне резонное – соответствующая информация была, как и у всех прочих, указана на его униформе и вполне отчётливо видна Риду.
«RK900».
Через секунду надпись мигнула – «Лонарган».
Про себя детектив Рид решил, что будет звать приписанного к нему андроида как угодно, но только не по имени.
Способность андроидов взаимодействовать с людьми именовалась гордо – социальная программа. Если отбросить витиеватую чушь, что пишут в рекламных буклетах, то она обычно сводилась к трём доступным сценариям.
Андроид мог выполнить команду, полученную от человека.
Андроид мог быть вежливым.
Андроид мог зависнуть в недоумении.
Детектив Рид понятия не имел, какой психопат из Киберлайф приложил руку к возданию RK900, но заочно этого человека уважал.
С технической точки зрения RK900 был намного лучше серийных моделей – реагировал быстро, не тратя долгих секунд на обработку непривычной информации. А программу RK900 Рид со странного рода восторгом считал антисоциальной: во всех трёх сценариях, при любой возможности андроид дерзил, грубил и ругался. Рид провоцировал его так часто, как только мог, но за два дня работы RK900 повторился только в одном всем известном жесте.
Придя в департамент на третий день их сотрудничества, детектив Рид обнаружил, что особенности RK900 не ограничиваются антисоциальной программой.
RK900 выглядел выразительно сам по себе, но в сравнении с традиционным андроидом Коннором, также находившимся на своём рабочем месте, производил особенно сильное впечатление.
Коннор сидел за пустым и чистым столом, выпрямив спину и неотрывно глядя в экран.
RK900 откинулся в кресле так сильно, что рисковал опрокинуться, закинул ноги на стол и закрыл глаза. То, что он не спит, а всё-таки работает, выдавали только быстро сменяющие друг друга документы на экране и синхронно мигающий диод на его виске. Рядом с его монитором красовалась композиция из трёх бумажных стаканчиков из-под кофе.
В целом происходящее походило на кадр из банального фильма про непохожих друг на друга близнецов.
Детектив Рид никак не мог пройти мимо этого великолепия к своему месту, не задев ножку кресла RK900 ногой.
– Береги конечности, ушлёпок, – незамедлительно отозвался RK900.
Давно можно было об этом догадаться, тут даже быть детективом нет необходимости.
В распоряжении Киберлайф сотни тысяч глаз и ушей – очевидно, откуда они берут информацию обо всех этих мельчайших деталях того, как ведут себя настоящие живые люди.
Если помнить о том, что андроиды не отличаются от других вещей, ситуация получалась грустная: огромная корпорация следила за гражданами без их ведома, используя собранную информацию в своих интересах. Если позволить себе антропоморфизм, получалось забавно: Коннор услышал от Рида плохое слово и рассказал о нём младшему брату.
Когда-то детектив Рид мыслил по первому варианту, но после появления RK900 начал всё чаще склоняться ко второму.
Детектив Рид всё ещё не знал, какой психопат из Киберлайф приложил руку к возданию RK900, но готов был активно начать это выяснять, чтобы лично пожать ему руку. Идея наконец-то снабдить андроида бронежилетом была, с точки зрения Рида, заслуживающей самой горячей благодарности.
С учётом того, что другие полицейские андроиды ничем подобным не обладали, с вероятной опасностью работы это вряд ли было связано. Возможно, создатель RK900 подумал, что его антисоциальная программа непременно доведёт кого-нибудь до ненависти к андроиду и желания его пристрелить.
Возможно, создатель RK900 подумал, что умение обращаться с оружием тоже лишним не будет.
Детектив Рид мог сколько угодно размышлять о неведомом создателе RK900, его личности и мотивах. Но возможность взаимодействовать у Рида была только с самим RK900 – а не со стоящим за ним человеком.
Необходимость взаимодействовать с RK900 у детектива Рида в данный момент была сильнее, чем за всё время их совместной работы, вместе взятой. За поддержку в перестрелке, риск своей головой ради спасения напарника отблагодарить было жизненно необходимо – иначе Риду грозило долго не протянуть. Святая вера в бумеранг судьбы в любом полицейском управлении была распространена не меньше, чем ставшая стереотипом любовь к пончикам; и Рид был адептом и того, и другого.
В этот момент Риду не помешала бы социальная программа, но ничего подобного в его распоряжении, разумеется, не оказалась.
В попытке думать как андроид, детектив Рид мысленно наложил известные ему способы выразить благодарность на доступную информацию о личности RK900 и обнаружил всего одно совпадение.
Свободный участок на столе RK900 был всего один, и Рид поставил стаканчик точно в его середину.
– Спасибо.
Они работали вместе уже достаточно долго. Детектив Рид до сих пор не узнал, где у RK900 кончается словарный запас, но суть возможных ответов уже может предсказать.
«Ну и что мне с этим делать, придурок?»
«Неужели ты не знаешь, что андроиды не пьют?»
«Как насчёт засунуть этот кофе себе в…?»
Изменившееся выражение лица RK900 было не попыткой изобразить что-то человеческое, а отражением происходящего в его голове. Волшебное слово, как будто в рассказе для детей, переключило что-то в его голове, сделав недоступными большую часть способов отреагировать.
– Я не люблю кофе.
Тем не менее, стаканчик RK900 взял и бережно передвинул к остальным.
Детектив Рид некоторое время как перестал искать возможность заставить RK900 подчиниться приказу, смирился с таким положением дел. Осознание, что эта возможность всегда у него была, застало Рида врасплох.
Вместо того чтобы потребовать что-нибудь возмутительное, Рид попросил – пожалуйста – рассказать, в чём смысл бумажной инсталляции на столе RK900.
И стал слушать, как Лонарган рассказывает о возникновении жизни в питательной кофейной среде.
...Есть ещё тот текст, который я написала первым, но я всё ещё хочу дописать к нему вторую часть (и пока не забыла, о чём она должна бы быть).
Так что в другой раз.