это он,
у меня тоже есть
пост, посвященный девятнадцатилетию Микеле. ( )
Но в нём почему-то моконте-
Хотя писать текст на арт, иллюстрирующий другой текст, - это какая-то рекурсия.
555
– Нам нужно алиби, – зевает Микеле...Чужие ладони на плечах заставляют Микеле пятиться назад, делая шаг за шагом, пока он наконец не упирается лопатками и затылком в стену. Стена на ощупь крайне жёсткая и очень холодная.Микеле вплетает пальцы в тяжелые от лака пряди на затылке и тянет, заставляя Флорана от себя ненадолго оторваться.
– Мне неудобно, – сбившимся шёпотом жалуется Локонте, но смысл сказанного доходит до Флорана только после повторного отрезвляющего рывка за волосы.
– Должно же быть другое место… – Микеле извивается, пытаясь отодвинуться от негостеприимной поверхности стены, и добивается того, что Флоран отступает на шаг. – Более подходящее.
Некоторое время назад Флоран честно пытался подобрать более приспособленное для Микеле место. Ему в голову приходили мягкие кресла зрительного зала – но в темноте и тишине призраки всех тех людей, что на них сидели во время многочисленных представлений, видны настолько хорошо, что почти материальны. Ему в голову приходил диванчик в углу почти ставшей родным домом гримёрки – но там невозможно избавиться от ощущения, что вот-вот зайдёт кто-нибудь из родственников-коллег, причём не в единственном числе, и случайно разрушит всю хрупкую интимность момента.
В итоге Флоран решил положиться на удачу и пойти куда глаза глядят. Глаза Мота хотели глядеть исключительно на Локонте, поэтому Флорану пришлось довериться собственным ногам, а они по самому привычному из маршрутов привели их прямиком на сцену.
Микеле смотрит на пребывающего в задумчивости Мота долго, наверное, целых секунд пять, а потом чувствительно кусает его за нижнюю губу. От несильной, но резкой боли Флоран дёргает головой – и решение его проблемы наконец попадает в поле его зрения.
Это решение, в общем-то, довольно большое, и оставить его незамеченным сложно. Но Мот слишком привык к его присутствию неподалёку.
Флоран с трудом отлепляет ладонь от худого бока Микеле и тянется к краю занавеса, а потом толкает Микеле обратно к стене, убедившись, что между ней и спиной Локонте оказалось не менее трёх слоев тяжёлой и толстой ткани.
Иногда Микеле кажется, что Флоран готов попросить его сделать какую-нибудь глупость. В общем-то Мот к подобному не склонен, но Микеле считает, что иногда даже Флоран способен на что-нибудь возмутительное.
Например, сделать ему, Микеле, непристойное предложение.
Но когда этот момент наступает, Локонте почему-то не сразу понимает, что это – вот то самое, сокровенное.
– Падай, – приходится повторить Флорану чуть громче.
Микеле прикрывает глаза, разжимает пальцы и медленно, медленно отклоняется назад.
Под его весом занавес выгибается натянутым ветром парусом, нижний край которого надёжно прижат к доскам пола пятками Флорана, а верхний – теряется в царящей под высоким потолком темноте.
Микеле незамедлительно требуется поделиться этим ощущением.
Микеле смеется заразительно, и одного этого уже достаточно, чтобы самому начать улыбаться. Или чтобы в твоей голове появились какие-то неожиданные и очень странные мысли.
«Вот она какая, среда обитания диких Локонте, – думает Флоран. – Лишь в окружении не тронутых ногой человека холмов ткани Локонте чувствуют себя превосходно даже будучи сами полностью обнажёнными».
Время от времени Флорану кажется, что Микеле – живое воплощение какого-то психотропного препарата, меняющего сознание и вызывающего мгновенное привыкание. Но даже если это действительно так (а это действительно так!), Мот не собирается ничего менять.
Единственное, что Флоран собирается сейчас сделать – поймать Микеле и полностью воспользоваться его временной абсолютной доступностью.
– Нам нужно алиби, – зевает Микеле.
Ещё минуту назад Флоран был уверен, что ему удалось остановить вечное движение Локонте. Но оказалось, что физически лежащий на его плече и не желающий и пальцем шевелить Микеле мысленно успел ускакать куда-то в завтрашний день.
– Чтобы не объяснять никому, каким именно образом занавесу ночью удалось упасть.
Флоран закрывает глаза.
– Утром придумаем.