Пишет >Rorschach<:
13.01.2012 в 12:18
Хочу подарочек ^___^
Хочу про них фанфик
Вот на этот артВот на этот арт Сюжет стар как мир, но кажется мне он никогда не надоест
Хочу про них фанфик
Вот на этот артВот на этот арт Сюжет стар как мир, но кажется мне он никогда не надоест
Пишет Lezolirendaeriserail:
17.01.2012 в 14:35
Простите, что без приглашения и стукаКатакура всегда знал: Масамуне из тех людей, кто обязательно своего добьётся. Если, конечно, по-настоящему этого захочет. Раз уж Масамуне устроил небольшую вечеринку с целью малость развлечь Кодзюро… самому Кодзюро ничего не оставалось, кроме как смириться.
И не думать о том, как им завтра обоим вставать в полседьмого утра, а сейчас уже два, а до дома ещё добираться надо. И не думать о том, что Датэ пора спустить со стола: то ли пока никто этого не увидел и не успел заснять на видеокамеру, то ли пока Масамуне сам не упал, опасно покачнувшись на краю.
А думать лишь о том, что Датэ нечеловечески идёт этот ультрамариновый галстук, повязанный вокруг головы и скрывающий правый глаз. И только лишь инстинктивно замечать, что именно этой деталью увлечён не он, Кодзюро, один.
У Кодзюро под рукой была только невесть откуда взявшаяся палочка для еды (почему-то одна) да полупустая кружка (довольно тяжёлая), но если бы кто-то вдруг решился потянуться к свисающей из-за Масамуне полосе синей ткани, Кодзюро бы пустил их в ход без лишних раздумий. Потому что смотреть на Датэ позволено каждому, украдкой касаться брюк Датэ ниже колен, пока Масамуне шествует мимо, тоже допустимо, но видеть лицо Одноглазого Дракона целиком позволено лишь его Правому Глазу.
– Масамуне-сама, мы могли бы поймать такси, – напомнил Катакура на всякий случай.
– Нет, Кодзюро, мы же гуляем. И наслаждаемся ночью. Не так уж далеко нам идти, right? – был неумолим Датэ. Катакура мысленно оценил это «нам идти» и попытался перехватить босса повыше и поудобнее.
– А ещё вы стащили в том баре кружку, – поспешил высказать и другую мысль Кодзюро, пока она не сбежала из его несколько затуманенного алкогольными парами разума.
– Во-первых, мне её подарили, – Масамуне с интересом оглядел кружку, будто до этого момента и не замечал, как что-то сжимает в руке. – Недаром же она полная, – заключил он, пробуя содержимое ёмкости. – А во-вторых, она окажется у тебя на голове, если ты сейчас же не прекратишь мне мешать наслаждаться ночью.
Катакура представил себе, как это будет выглядеть, и хрипло рассмеялся. Сидящего на его спине Датэ ощутимо затрясло, вынудив покрепче вцепиться свободной рукой в плечо Кодзюро.
– Помилуйте. Или подождите хотя бы до дома. Там – всё что вам будет угодно.
И не думать о том, как им завтра обоим вставать в полседьмого утра, а сейчас уже два, а до дома ещё добираться надо. И не думать о том, что Датэ пора спустить со стола: то ли пока никто этого не увидел и не успел заснять на видеокамеру, то ли пока Масамуне сам не упал, опасно покачнувшись на краю.
А думать лишь о том, что Датэ нечеловечески идёт этот ультрамариновый галстук, повязанный вокруг головы и скрывающий правый глаз. И только лишь инстинктивно замечать, что именно этой деталью увлечён не он, Кодзюро, один.
У Кодзюро под рукой была только невесть откуда взявшаяся палочка для еды (почему-то одна) да полупустая кружка (довольно тяжёлая), но если бы кто-то вдруг решился потянуться к свисающей из-за Масамуне полосе синей ткани, Кодзюро бы пустил их в ход без лишних раздумий. Потому что смотреть на Датэ позволено каждому, украдкой касаться брюк Датэ ниже колен, пока Масамуне шествует мимо, тоже допустимо, но видеть лицо Одноглазого Дракона целиком позволено лишь его Правому Глазу.
– Масамуне-сама, мы могли бы поймать такси, – напомнил Катакура на всякий случай.
– Нет, Кодзюро, мы же гуляем. И наслаждаемся ночью. Не так уж далеко нам идти, right? – был неумолим Датэ. Катакура мысленно оценил это «нам идти» и попытался перехватить босса повыше и поудобнее.
– А ещё вы стащили в том баре кружку, – поспешил высказать и другую мысль Кодзюро, пока она не сбежала из его несколько затуманенного алкогольными парами разума.
– Во-первых, мне её подарили, – Масамуне с интересом оглядел кружку, будто до этого момента и не замечал, как что-то сжимает в руке. – Недаром же она полная, – заключил он, пробуя содержимое ёмкости. – А во-вторых, она окажется у тебя на голове, если ты сейчас же не прекратишь мне мешать наслаждаться ночью.
Катакура представил себе, как это будет выглядеть, и хрипло рассмеялся. Сидящего на его спине Датэ ощутимо затрясло, вынудив покрепче вцепиться свободной рукой в плечо Кодзюро.
– Помилуйте. Или подождите хотя бы до дома. Там – всё что вам будет угодно.
И вот так тоже можно.
Пишет ...Фиолетовый Дракон...:
16.12.2011 в 15:42
Лирррр, мммм, давай ты мне драбл х)))
Пишет Lezolirendaeriserail:
20.01.2012 в 21:29
*ворвался, размахивая трофейными красно-белыми портами*
Я, конечно, успел забыть, что тут должна была быть тема... Но это СасЮки (ы, какое страшное слово))!– Данна, я буду отсутствовать дня два. Ояката-сама посылает меня в соседнюю провинцию для…
Сарутоби это рассказывает столь подробно по большей части для того, чтобы Санада учился на чужом опыте. Для того, чтобы просто предупредить об отлучке, ему хватило бы пары предложений… Но Саске объясняет всё в деталях, причём те, что считает наиболее важными, ещё и повторяет для надёжности. Перспектива бежать со всех ног, нагоняя потраченное время, чтобы успеть выполнить поручение, его ничуть не смущает. Приказы Такеды у Сарутоби всё-таки на втором месте.
А Юкимура всё пропускает мимо ушей – мысль, что Саске рядом не будет, захватила его разум и отказывается туда пускать все произнесённые после слова.
Наблюдательный синоби украдкой дёргает Молодого Тигра за торчащую из-за уха прядь волос, выводя господина из задумчивости.
– Данна, вы меня совсем не слушаете, – с укоризной, но и с улыбкой тянет Сарутоби.
Санада согласно расцветает в ответ:
– Я всё понял. Я со всем справлюсь один, вот увидишь!
Что-то совсем мелочное и недостойное воина внутри Юкимуры хочет строго отрезать: «Ты мой синоби, и я тебя не отпущу по чужому приказу!» – и сам Молодой Тигр удивляется наличию подобной части в собственной душе. Он-то столько времени наивно полагал, что там у него Ояката-сама на первом по важности месте. Юкимуре даже становится немного стыдно – и ещё ему отчаянно хочется сорваться с места и побежать к Тигру из Каи, чтобы и ему тоже что-нибудь поскорее поручили.
Для того, чтобы быть полезным Такеда, разумеется. И вовсе не для того, чтобы не скучать столько времени одному в ожидании, когда синоби всё-таки вернётся.
Вся эта нехитрая внутренняя борьба столь выразительно отражается на лице Санады, что Саске украдкой прыскает в кулак.
– Не переживайте так, данна. Хотите, я вам письмо напишу оттуда?
– Отличная идея, Саске! – сразу воодушевляется Юкимура. Но ненадолго: – Но кто же его доставит?
Сарутоби напускает на себя самоуверенный вид.
– Ни о чём не беспокойтесь. Уж я-то что-нибудь придумаю.
Санада резко кивает. Он не сомневается в Саске и доверяет ему как… больше, чем даже себе.
Примерно как Ояката-сама, только чуточку по-другому.
Когда Сарутоби покинул Кофу, ещё не миновал полдень. Юкимура и правда отправился к Сингену за ценными указаниями, но тот неожиданно отвадил воспитанника напутственным «Нужно уметь ценить краткие периоды затишья!».
Санада целый день слонялся без дела. Точнее, примерно до обеда он потерянно бродил, пока наконец не наткнулся на додзё, где и остался до вечера полировать босыми пятками и без того гладкий дощатый пол и вспарывать воздух остриями копий. Лишь на землю начали опускаться сумерки, Юкимура отложил оружие и отправился к реке: смыть с тела пот и пыль и постараться выполоскать из головы остатки дум.
«Если бы я пошёл с Саске, – думает Молодой Тигр, – ему было бы легче выполнить поручение или нет?
Санада опрокидывается на спину и старательно полоскает волосы. Длинная и тонкая каштановая нить проскальзывает между его пальцев и уплывает вниз по течению – и вместе с выпавшим волосом к морю уносится и мысль.
«Если бы я приказал Саске остаться, – представляет Юкимура, – он бы согласился или нет?»
Санада ныряет с головой. От его носа вверх стремится целая вереница маленьких пузырьков – и с ними все невысказанные слова улетучиваются, перестают камнем лежать на душе Юкимуры.
«Кто мог бы успеть доставить письмо так, чтобы сам Саске его не обогнал, возвращаясь?»
Санада зачёрпывает полные пригоршни воды и умывается, растирая алеющие щёки. Он слишком много думает о Сарутоби весь день, и он довольно близок к той границе, за которой представлять людей неприлично.
Даже если они – синоби.
Обратно в замок Юкимуре приходится бежать наперегонки с тенями и смыкающейся да спиной темнотой. Голые пятки гулкой дробью проходятся по энгаве, порывом ветра едва не задувает стоящий у входа алый фонарик, но Молодой Тигр всё-таки успевает влететь в комнату и задвинуть за своей спиной тонкую створку, отгораживаясь от наступившей ночи. Он почти уверен, что больше никого не пустил к себе.
Юкимура наклоняется проверить, насколько длинная в светильнике свеча и хватит ли её на ночь, затаив дыхание, он осторожно складывает бумажный абажур и тянется к коротковатому огарку…
Наступает темнота. Санада чувствует неосторожный порыв ветра, задувающий робкий огонёк, и поднимающаяся от фитиля тонкая струйка щекочет Молодому Тигру лицо.
Закрывшая Юкимуре глаза ладонь сползает ниже и заботливо чешет Санаде нос.
– Вы по-прежнему беспечны и неосторожны, – шёпотом укоряет Юкимуру стоящий за его спиной синоби, позволяя себя узнать по голосу. – Я мог бы убить вас уже два раза.
– Я знал, что это ты! – так же тихо возмущается Санада.
– Вы знали, что это никак не могу быть я. Потому что я, увы, в данный момент нахожусь в Суруге и никак не могу вернуться раньше завтрашнего вечера.
– А я всё равно знал… – упрямится Юкимура. Для него эти два утверждения отнюдь не являются взаимоисключающими.
– Увы, увы, данна, всё совсем не так… – Синоби разворачивает Молодого Тигра к себе. В темноте Санада не видит ничего, кроме странно и зловеще поблескивающих глаз. – Должно быть, к вам пробрался кто-то посторонний в моём обличье, а вы этого даже не заметили.
Юкимура обиженно сопит. Он считает, что внешним видом его не обмануть… в некотором роде он даже прав, ведь Саске выглядит немного не так, как Молодой Тигр привык. Всё-таки есть разница между праздношатающимся синоби и синоби, выполняющим особое поручение даймё. Но Санада не смотрит – всё равно слишком темно для того, чтобы его глаза могли что-либо разглядеть, – он чувствует всем своим горячим сердцем, которому вдруг приспичило пропустить пару ударов и застучать чаще.
– Саске… – тихо и как-то жалобно тянет Юкимура, и Сарутоби вздыхает.
– Хорошо, данна, уговорили. Только не смотрите на меня такими глазами! – Синоби делает полшага вперёд, оказываясь слишком близко, и шепчет прямо на ухо: – У меня есть ещё одно, гораздо более важное обязательство. И оно требует моего присутствия в Каи. Поэтому мне пришлось немного раздвоиться…
Руки Саске уже вовсю гуляют по бокам Санады, царапают по спине и с интересом оглаживают бёдра. Синоби чувствует, как под его ладонями разгорается внутреннее пламя Молодого Тигра – в конце концов, сдержанностью Юкимура никогда не блистал. Но чувства Санады отражаются на его теле ничуть не хуже, чем пишутся на его лице, и Сарутоби не может не отметить некоторую неуверенность.
– Данна, вы так и не поняли. Если меня здесь нет, то всё, что может сейчас произойти, считаться не будет.
– Совсем? – напряжённо переспрашивает Юкимура.
– Ни капельки, подтверждает синоби и почти сразу ощущает, как Молодой Тигр вздыхает и расслабляется в его руках.
– Тогда… тогда я хочу всё и сразу! – с горячностью заявляет Санада.
Улыбка Саске приобретает почти зловещий оттенок.
– Как пожелаете… Но будьте готовы терпеть.
Юкимуре очень хочется закусить губу – с терпением у него ассоциируется именно этот жест, – но он не успевает, ведь Сарутоби успевает втянуть его в нарочно неторопливый, дразнящий поцелуй. Санада далеко не впервые получает такую ласку, но каждый раз теряется в ней, растворяется с головой, забывая обо всём на свете и переставая замечать окружающее.
Всё окружающее, за исключением рук Саске, две из которых как раз борются с непослушной и своевольной тканью пояса Юкимуры, а ещё две – методично и последовательно разминают Молодому Тигру спину, двигаясь от плеч вниз. От того, как дыхание синоби щекочет сзади шею, по всему телу Санады прокатывается волна мурашек.
Предел Сарутоби – это два сотканных из тени двойника, но из троих неотличимых друг от друга синоби в распоряжении Юкимуры оказываются всего два.
На целую треть Саске и правда находится в где-то в Суруге.
*убежал в закат*
Я, конечно, успел забыть, что тут должна была быть тема... Но это СасЮки (ы, какое страшное слово))!– Данна, я буду отсутствовать дня два. Ояката-сама посылает меня в соседнюю провинцию для…
Сарутоби это рассказывает столь подробно по большей части для того, чтобы Санада учился на чужом опыте. Для того, чтобы просто предупредить об отлучке, ему хватило бы пары предложений… Но Саске объясняет всё в деталях, причём те, что считает наиболее важными, ещё и повторяет для надёжности. Перспектива бежать со всех ног, нагоняя потраченное время, чтобы успеть выполнить поручение, его ничуть не смущает. Приказы Такеды у Сарутоби всё-таки на втором месте.
А Юкимура всё пропускает мимо ушей – мысль, что Саске рядом не будет, захватила его разум и отказывается туда пускать все произнесённые после слова.
Наблюдательный синоби украдкой дёргает Молодого Тигра за торчащую из-за уха прядь волос, выводя господина из задумчивости.
– Данна, вы меня совсем не слушаете, – с укоризной, но и с улыбкой тянет Сарутоби.
Санада согласно расцветает в ответ:
– Я всё понял. Я со всем справлюсь один, вот увидишь!
Что-то совсем мелочное и недостойное воина внутри Юкимуры хочет строго отрезать: «Ты мой синоби, и я тебя не отпущу по чужому приказу!» – и сам Молодой Тигр удивляется наличию подобной части в собственной душе. Он-то столько времени наивно полагал, что там у него Ояката-сама на первом по важности месте. Юкимуре даже становится немного стыдно – и ещё ему отчаянно хочется сорваться с места и побежать к Тигру из Каи, чтобы и ему тоже что-нибудь поскорее поручили.
Для того, чтобы быть полезным Такеда, разумеется. И вовсе не для того, чтобы не скучать столько времени одному в ожидании, когда синоби всё-таки вернётся.
Вся эта нехитрая внутренняя борьба столь выразительно отражается на лице Санады, что Саске украдкой прыскает в кулак.
– Не переживайте так, данна. Хотите, я вам письмо напишу оттуда?
– Отличная идея, Саске! – сразу воодушевляется Юкимура. Но ненадолго: – Но кто же его доставит?
Сарутоби напускает на себя самоуверенный вид.
– Ни о чём не беспокойтесь. Уж я-то что-нибудь придумаю.
Санада резко кивает. Он не сомневается в Саске и доверяет ему как… больше, чем даже себе.
Примерно как Ояката-сама, только чуточку по-другому.
Когда Сарутоби покинул Кофу, ещё не миновал полдень. Юкимура и правда отправился к Сингену за ценными указаниями, но тот неожиданно отвадил воспитанника напутственным «Нужно уметь ценить краткие периоды затишья!».
Санада целый день слонялся без дела. Точнее, примерно до обеда он потерянно бродил, пока наконец не наткнулся на додзё, где и остался до вечера полировать босыми пятками и без того гладкий дощатый пол и вспарывать воздух остриями копий. Лишь на землю начали опускаться сумерки, Юкимура отложил оружие и отправился к реке: смыть с тела пот и пыль и постараться выполоскать из головы остатки дум.
«Если бы я пошёл с Саске, – думает Молодой Тигр, – ему было бы легче выполнить поручение или нет?
Санада опрокидывается на спину и старательно полоскает волосы. Длинная и тонкая каштановая нить проскальзывает между его пальцев и уплывает вниз по течению – и вместе с выпавшим волосом к морю уносится и мысль.
«Если бы я приказал Саске остаться, – представляет Юкимура, – он бы согласился или нет?»
Санада ныряет с головой. От его носа вверх стремится целая вереница маленьких пузырьков – и с ними все невысказанные слова улетучиваются, перестают камнем лежать на душе Юкимуры.
«Кто мог бы успеть доставить письмо так, чтобы сам Саске его не обогнал, возвращаясь?»
Санада зачёрпывает полные пригоршни воды и умывается, растирая алеющие щёки. Он слишком много думает о Сарутоби весь день, и он довольно близок к той границе, за которой представлять людей неприлично.
Даже если они – синоби.
Обратно в замок Юкимуре приходится бежать наперегонки с тенями и смыкающейся да спиной темнотой. Голые пятки гулкой дробью проходятся по энгаве, порывом ветра едва не задувает стоящий у входа алый фонарик, но Молодой Тигр всё-таки успевает влететь в комнату и задвинуть за своей спиной тонкую створку, отгораживаясь от наступившей ночи. Он почти уверен, что больше никого не пустил к себе.
Юкимура наклоняется проверить, насколько длинная в светильнике свеча и хватит ли её на ночь, затаив дыхание, он осторожно складывает бумажный абажур и тянется к коротковатому огарку…
Наступает темнота. Санада чувствует неосторожный порыв ветра, задувающий робкий огонёк, и поднимающаяся от фитиля тонкая струйка щекочет Молодому Тигру лицо.
Закрывшая Юкимуре глаза ладонь сползает ниже и заботливо чешет Санаде нос.
– Вы по-прежнему беспечны и неосторожны, – шёпотом укоряет Юкимуру стоящий за его спиной синоби, позволяя себя узнать по голосу. – Я мог бы убить вас уже два раза.
– Я знал, что это ты! – так же тихо возмущается Санада.
– Вы знали, что это никак не могу быть я. Потому что я, увы, в данный момент нахожусь в Суруге и никак не могу вернуться раньше завтрашнего вечера.
– А я всё равно знал… – упрямится Юкимура. Для него эти два утверждения отнюдь не являются взаимоисключающими.
– Увы, увы, данна, всё совсем не так… – Синоби разворачивает Молодого Тигра к себе. В темноте Санада не видит ничего, кроме странно и зловеще поблескивающих глаз. – Должно быть, к вам пробрался кто-то посторонний в моём обличье, а вы этого даже не заметили.
Юкимура обиженно сопит. Он считает, что внешним видом его не обмануть… в некотором роде он даже прав, ведь Саске выглядит немного не так, как Молодой Тигр привык. Всё-таки есть разница между праздношатающимся синоби и синоби, выполняющим особое поручение даймё. Но Санада не смотрит – всё равно слишком темно для того, чтобы его глаза могли что-либо разглядеть, – он чувствует всем своим горячим сердцем, которому вдруг приспичило пропустить пару ударов и застучать чаще.
– Саске… – тихо и как-то жалобно тянет Юкимура, и Сарутоби вздыхает.
– Хорошо, данна, уговорили. Только не смотрите на меня такими глазами! – Синоби делает полшага вперёд, оказываясь слишком близко, и шепчет прямо на ухо: – У меня есть ещё одно, гораздо более важное обязательство. И оно требует моего присутствия в Каи. Поэтому мне пришлось немного раздвоиться…
Руки Саске уже вовсю гуляют по бокам Санады, царапают по спине и с интересом оглаживают бёдра. Синоби чувствует, как под его ладонями разгорается внутреннее пламя Молодого Тигра – в конце концов, сдержанностью Юкимура никогда не блистал. Но чувства Санады отражаются на его теле ничуть не хуже, чем пишутся на его лице, и Сарутоби не может не отметить некоторую неуверенность.
– Данна, вы так и не поняли. Если меня здесь нет, то всё, что может сейчас произойти, считаться не будет.
– Совсем? – напряжённо переспрашивает Юкимура.
– Ни капельки, подтверждает синоби и почти сразу ощущает, как Молодой Тигр вздыхает и расслабляется в его руках.
– Тогда… тогда я хочу всё и сразу! – с горячностью заявляет Санада.
Улыбка Саске приобретает почти зловещий оттенок.
– Как пожелаете… Но будьте готовы терпеть.
Юкимуре очень хочется закусить губу – с терпением у него ассоциируется именно этот жест, – но он не успевает, ведь Сарутоби успевает втянуть его в нарочно неторопливый, дразнящий поцелуй. Санада далеко не впервые получает такую ласку, но каждый раз теряется в ней, растворяется с головой, забывая обо всём на свете и переставая замечать окружающее.
Всё окружающее, за исключением рук Саске, две из которых как раз борются с непослушной и своевольной тканью пояса Юкимуры, а ещё две – методично и последовательно разминают Молодому Тигру спину, двигаясь от плеч вниз. От того, как дыхание синоби щекочет сзади шею, по всему телу Санады прокатывается волна мурашек.
Предел Сарутоби – это два сотканных из тени двойника, но из троих неотличимых друг от друга синоби в распоряжении Юкимуры оказываются всего два.
На целую треть Саске и правда находится в где-то в Суруге.
*убежал в закат*
И ещё одно.
Чуть не забыл...Чуть не забыл. Это ведь тоже был я.
Пишет Basara Kink:
3-11. Исида Мицунари/Такэнака Ханбэй/Тоётоми Хидэёси. Хидэёси явно подбирал себе генералов по цвету. Тройничок с Хидэёси посередине, двойное проникновение.
Пишет
09.01.2012 в 01:53
Три сотни слов измученного заявкой разума.
Не исполнение.
Ханбей внимательно осмотрел Хидеёси с головы до ног, благо для этого не надо было запрокидывать голову, так как Тоётоми сидел, чинно сложив руки на коленях. Ханбей вздохнул и прикрыл глаза.
– Хидеёси, – начал Такенака медленно, катая на языке каждое слово, – я, кажется, не так тебя расслышал. Не повторишь ли то, что только что сказал?
Тоётоми кивнул.
– Я люблю блондинов, – говорить это во второй раз было несколько проще, чем признаваться в первый. – Именно поэтому я приблизил вас обоих к себе…
Ханбей оборвал грозившую затянуться описаниями подробностей речь взмахом руки.
– Хорошо. Я согласен.
– Я тоже согласен, Хидеёси-сама! – тут же вклинился в диалог Мицунари. Такенака не был до конца уверен, что восторженный Исида правильно себе представляет то, о чём мечтает Тоётоми, и свою собственную роль в этом.
– Но при одном условии, – с нажимом закончил Ханбей, поднимаясь на ноги.
Хидеёси смиренно наблюдал, как его стратег приносит набор для письма и пачку листов рисовой бумаги, как раскладывает всё это перед ним, как обмакивает кисточку в тушь и проводит первую линию. Жирную такую линию.
– Это ты, – Такенака быстро набросал на бумаге условный силуэт большого такого человека. – Это Мицунари-кун. – Рядом появился ещё один силуэт, намного меньше. – А это я. – И ещё один, похожий на предыдущий, но несколько тоньше. – Так для тебя достаточно наглядно?
Тоётоми всмотрелся в рисунок и понятливо кивнул. Он вообще любил, когда Ханбей объясняет ему в картинках. И белые руки Ханбея, завораживающе порхающие над белой же бумагой, любил особенно сильно.
Такенака вложил в лапу Хидеёси кисть и подвинул всю пачку листов к нему ближе.
– Когда придумаешь точно и как-нибудь изобразишь, в каких именно позах нам троим нужно расположиться, чтобы реализовать твоё желание, тогда и попробуем. Я не согласен на перспективу быть совершенно случайно, в результате неловкости быть погребённым под твоим телом. И с Мицунари такого не допущу, пока он фигурирует в моих планах и подозрительно незаменим.
За развитием событий теперь придётся следить. С затаённой надеждой.Не исполнение.
Ханбей внимательно осмотрел Хидеёси с головы до ног, благо для этого не надо было запрокидывать голову, так как Тоётоми сидел, чинно сложив руки на коленях. Ханбей вздохнул и прикрыл глаза.
– Хидеёси, – начал Такенака медленно, катая на языке каждое слово, – я, кажется, не так тебя расслышал. Не повторишь ли то, что только что сказал?
Тоётоми кивнул.
– Я люблю блондинов, – говорить это во второй раз было несколько проще, чем признаваться в первый. – Именно поэтому я приблизил вас обоих к себе…
Ханбей оборвал грозившую затянуться описаниями подробностей речь взмахом руки.
– Хорошо. Я согласен.
– Я тоже согласен, Хидеёси-сама! – тут же вклинился в диалог Мицунари. Такенака не был до конца уверен, что восторженный Исида правильно себе представляет то, о чём мечтает Тоётоми, и свою собственную роль в этом.
– Но при одном условии, – с нажимом закончил Ханбей, поднимаясь на ноги.
Хидеёси смиренно наблюдал, как его стратег приносит набор для письма и пачку листов рисовой бумаги, как раскладывает всё это перед ним, как обмакивает кисточку в тушь и проводит первую линию. Жирную такую линию.
– Это ты, – Такенака быстро набросал на бумаге условный силуэт большого такого человека. – Это Мицунари-кун. – Рядом появился ещё один силуэт, намного меньше. – А это я. – И ещё один, похожий на предыдущий, но несколько тоньше. – Так для тебя достаточно наглядно?
Тоётоми всмотрелся в рисунок и понятливо кивнул. Он вообще любил, когда Ханбей объясняет ему в картинках. И белые руки Ханбея, завораживающе порхающие над белой же бумагой, любил особенно сильно.
Такенака вложил в лапу Хидеёси кисть и подвинул всю пачку листов к нему ближе.
– Когда придумаешь точно и как-нибудь изобразишь, в каких именно позах нам троим нужно расположиться, чтобы реализовать твоё желание, тогда и попробуем. Я не согласен на перспективу быть совершенно случайно, в результате неловкости быть погребённым под твоим телом. И с Мицунари такого не допущу, пока он фигурирует в моих планах и подозрительно незаменим.
P.S.
С нетбука подозрительно неудобно вычитывать тексты и расставлять в посте многочисленные теги... Потом этим займусь, потом.