Чаепитие не по Уставу

[lezoliren]

Жанр: безобразие, неявный кроссовер, претензии на юмор.
Присутствуют: Сакадзуки, Борсалино, Кузан, тортики в ассортименте, чайный сервиз, Сенгоку, печеньки по фамильному рецепту семьи Монки, Оцуру-сан, некомими.
Предупреждение: вольное обращение с фактами канона и образами персонажей (см. строку «Жанр»).
От автора: Я предупредил!

Вместо эпиграфа: А вообще-то традицию гонять чаи в ГенШтабе завёл ещё Сенгоку. Ну не грызть же бесконечные печеньки Гарпа всухомятку!

Часть первая.

Часть первая.

Сакадзуки считал, что получит звание адмирала вполне заслуженно. Он с самого начала посвящал всего себя Правосудию. Среди своих ровесников он, бесспорно, был одним из сильнейших и самым исполнительным. Он обладал столь необходимыми для офицера высокого ранга способностями быстро оценивать текущую ситуацию, не колеблясь, принимать решения и, если понадобится, потом за них отвечать по всей строгости Устава. Всех остальных кандидатов на повышение он превосходил минимум на голову. Право зваться «одной из трёх великих сил флота» должно было стать закономерным результатом его усилий.
Две другие силы, согласно полученной Сакадзуки информации, пребывали вот за этой ничем не примечательной дверью. И с ними нужно было познакомиться.
Не привыкший колебаться Сакадзуки распахнул дверь на всю ширину и замер. То, что он увидел, крайне мало походило на его ожидания – на любые из его ожиданий.
– О-о-о, – задумчиво протянул сидящий за столом человек. Чай в его кружке источал сильный запах лимона.
Сидящий разглядывал новоприбывшего с вежливым интересом. Сакадзуки ответил ему тем же, но быстро спохватился: по всем правилам он должен был сначала поздороваться, потом представиться, а после этого…
С мысли его сбило появление нового действующего лицо. Оно возникло откуда-то сбоку, стремительно приблизилось, обдав потоком прохладного воздуха, и тоже принялось разглядывать вторгшегося в их скромный уютный мир человека. Время от времени лицо отвлекалось на то, чтобы отправить в рот очередной кусочек пирожного, лежащего на сжимаемой в длинных пальцах тарелочке.
Оба находившихся в комнате неуловимо гармонировали друг с другом. Сакадзуки как-то отстранённо подумал, что вписаться в этот коллектив лично ему будет сложно.

Его внимательно изучили со всех сторон, словно хотели снять мерку для нового костюма. Его забросали дурацкими вопросами, не имеющими никакого отношения к службе. Его усадили за стол. Ну и, конечно, ему настойчиво, в четыре руки предложили полную кружку ароматного чая и солидный кусок торта.
«Наверное, это испытание, – размышлял Сакадзуки. – Официальный приказ о присвоении столь высокого звания обычно готовится несколько дней. Было бы глупо упускать ещё один шанс проверить кандидата. Я должен убедить их в своей компетентности любой ценой, во имя Правосудия!»
Торт, кстати, был очень вкусный.

На следующий день затянувшееся чаепитие повторилось с точностью до мелких деталей. Разве что сладости были другие.

Ещё через день Сакадзуки с порога попросили продемонстрировать свои способности. Тому это было только в радость – как же, настоящее, правильное испытание! Но потом всё вернулось на становящиеся привычными места, то есть к посиделкам за бесконечными чашечками чая. Разве что Сакадзуки досталась двойная порция пирожных – не иначе как в качестве вознаграждения.
Никогда раньше Сакадзуки не испытывал столь жгучего желания бить посуду.

На следующий день Сакадзуки не выдержал: вскочил и с размаху стукнул обеими руками по столу.
– Да сколько можно вот так сидеть? – громко возмутился он.
Борсалино этак неторопливо моргнул и фирменным тоном протянул:
– Мы можем пойти прогуля-а-аться…
Кузан благодарно одарил товарища не менее фирменным взглядом «Мне лень вставать со стула».

А потом всё-таки пришёл официальный приказ, и новоиспечённый адмирал Акаину незамедлительно отправился к Главнокомандующему Сенгоку – просить поручить ему сделать хоть что-нибудь.

У возвращающегося от непосредственного начальства Сакадзуки был очень мрачный взгляд, грозящий суровым наказанием любому встречному нарушителю даже самых незначительных правил Устава. Взгляд имел хорошие шансы стать фирменным, а всякие тортики им можно было запросто испепелять.
Кузан и Борсалино встретили третьего адмирала одинаковыми ласковыми улыбками. Стол, за которым они сидели, был подозрительно чист и полностью свободен от обычного засилья кондитерских изделий. При виде этой картины Сакадзуки не смог скрыть своего удивления.
– А разве ты ходил не за знаменитыми печеньками вице-адмирала Гарпа? – поинтересовался Кузан.
Сакадзуки честно хотел ответить, что нет… вот только в руке он всё ещё держал бумажный пакет, всученный ему Сенгоку вместо прощания. И у адмирала Акаину зарождались нехорошие подозрения насчёт его содержимого.
А ещё Сакадзуки к своему ужасу осознал, что, кажется, пристрастился к местному чаю.

Часть вторая.

Часть вторая.

«То, что мне ничего не приказывают, – размышлял Сакадзуки, – вовсе не означает, что мне заниматься какой-либо деятельностью запрещено».
Кузан поёрзал, пытаясь строиться поудобнее.
«Даже если я не должен покидать ГенШтаба, – развивал мысль Сакадзуки, – найти себе полезное для Правосудия занятие не составило бы труда».
Кузан тихо, одобрительно всхрапнул.
«А тут в отсутствие Борсалино всё равно ничего не происходит. Не будить же этого…»
Жестокая реальность не замедлила проявить всю свою нелюбовь к спящим и опровергнуть последнюю мысль адмирала неожиданным появлением нового действующего лица. Незаметно для себя увлёкшийся рассматривание коллеги Сакадзуки едва удержался от того, чтобы не подпрыгнуть от такой внезапности, но нашёл в себе силы неторопливо оглянуться на распахнувшуюся дверь. И даже поприветствовал вице-адмирала Оцуру тем, что призвано было изображать добрую, радостную улыбку.
– Я так и знала, что найду тебя здесь, Акаину-кун, – возвестила она, стремительно приближаясь. – Конечно, стоило бы куда раньше подобрать для тебя что-нибудь подходящее, но на это почему-то постоянно не хватало времени…
Сакадзуки приходилось раньше встречаться с этой уважаемой вице-адмиралом, но в этот раз она вела себя совершенно иначе, словно находилась в кругу близких людей, где можно немного расслабиться и не так тщательно скрывать своё истинное лицо. Оцуру говорила с таким напором и увлечённостью, каких было сложно ожидать от почтенной дамы в возрасте, что почему-то навевало мысль о её бурной молодости, полной всеми доступными флотским радостями.
Не тратя времени на дальнейшие «объяснения», вице-адмирал вручила Сакадзуки объёмистый свёрток.
– Тебе как раз скоро понадобится… – и, предотвратив попытки отказаться от подарка очень красноречивым выражением лица, Оцуру удалилась.
Сакадзуки даже немного позавидовал её занятости и совсем чуть-чуть пожалел, что в своё время не взял пример с Гарпа, категорически отказывающегося от любых намёков на повышение.
В любой момент ожидая подвоха, Сакадзуки медленно развернул подарок. Внутри обнаружилось что-то в основном красное… Костюм?
– Ого-о-о, Оцуру-сан и для Сакадзуки-куна нашла что-то подходящее… – о своём возвращении сообщил Борсалино. – Похоже что она решила сосредоточить внимание на первой части прозвища…
Сакадзуки едва не уронил рубашку, которую как раз внимательно рассматривал, держа перед собой на вытянутых руках. В его воображении по ткани весёленького розового оттенка уже вовсю плясали язычки пламени, но в реальности пока обходилось без членовредительства.
– А могла и на второй? – на всякий случай уточнил Сакадзуки, не решаясь подобное представлять.
– От Оцуру-сан всегда можно ожидать ху-у-удшего…
Сакадзуки на всякий случай отложил раздражающий предмет гардероба и посмотрел на Борсалино. Который был в костюме в яркую жёлто-оранжевую полоску. И в тёмно-зелёной рубашке. С фиолетовым галстуком.
– Действительно, – убедился Сакадзуки и отвёл взгляд.
Кузан зевнул и приоткрыл один глаз.
– Во всём этом есть и положительные стороны.
Сакадзуки взглядом потребовал воздержаться от затягивания паузы, используя это как повод совсем не смотреть в сторону Борсалино.
– Одежда из коллекции Оцуру-сан всегда безупречно выстирана.

– Так мы отправляемся на Сабаоди?
– Угу.
– Все, втроём?
– Именно, Сакадзуки-кун…
Ничего против подобной поездки Сакадзуки не имел. Напротив, он давно считал, что на архипелаге, где «Зона Беззакония» обозначается даже в официальных путеводителях, пора навести должный порядок.

У адмирала Акаину в голове зрел простой и эффективный план действий:
- прибыть на архипелаг;
- отправиться в местный штаб Флота и подсчитать количество имеющихся в распоряжении сил;
- разработать детальную схему атаки;
- . . .
- Торжество Правосудия!

Где-то между пунктами первым и вторым Сакадзуки с двух сторон подхватили под локти и утащили туда, что обычно принято называть «самоволкой», попутно объясняя, что не побывать в широко известном парке развлечений – сделать всю поездку бессмысленной, и рассказывая, сколько ещё интересных мест в округе можно отыскать.
Разумеется, никаких обоснованных возражений Сакадзуки оба бессовестных его коллеги слышать не желали. А больше никто спорить с адмиралами не решился.

Что самое странное, в «Зону Беззакония» они всё-таки попали. На третий, последний день их пребывания на Сабаоди. Случайно.
В итоге на архипелаге (к некоторому удовлетворению Сакадзуки) несколькими десятками особо неудачливых преступных личностей стало меньше. И одним чудесным, ещё долго не собирающимся таять катком больше.

Кузан писал, перечитывал написанное, решительно его зачёркивал и писал заново. Лицо его при этом выражало такую вселенскую скорбь, что даже Сакадзуки проникся. Но, увы, помочь он ничем не мог, несмотря на весь свой опыт в составлении отчётов и докладов: в представлении Акаину последняя поездка никаким боком не вписывалась в категорию «отлично проделанная работа, о которой нужно рассказать дорогому начальству в официальной письменной форме». Борсалино тоже помочь не мог – он был занят завариванием чая.
Кузан в который раз быстро и решительно перечеркнул только что сделанную запись, затем взял чистый лист и вывел на нём несколько строк. Любопытствующий Борсалино подошёл к Аокиджи, заглянул в последнюю версию «отчёта» и с выражением прочитал:
«Жизнь на архипелаге Сабаоди бьёт ключом,
и самые разные люди там сосуществую шумно и весело,
не требуя никакого вмешательства извне.
А сахарная вата в парке развлечений очень вкусная.»
Сакадзуки этим шедевром был поражён до глубины души, но Борсалино лишь с сомнением и сочувствием покачал головой:
– Кажется, ты немного переутомился, Кузан-кун… Скушай лучше то-о-ортик, – и пододвинул тарелку поближе к злополучному тексту.
На лице Кузана появилось выражение робкого счастья от осознания того, что даже в этом ужасном, полном бумажной волокиты мире существует что-то прекрасное и доброе.
– Или лучше наоборо-о-от, – Борсалино задумчиво подтянул тортик обратно к себе. – Не получишь сладкого, пока не закончишь.
Кузан поник от такого коварства, которого никак нельзя было ожидать от Кизару.
– Нет, это получится слишком жестоко, – передумал и уже окончательно принял решение Борсалино. И тут же сам немного огорчился, потому что этот героически пожертвованный страдающему товарищу кусочек торта был последним. И вид довольно уплетающего сладкое Кузана служил совсем небольшим утешением.
Сакадзуки глянул на своё нетронутое пирожное – и, инстинктивно зажмурившись, протянул его Борсалино. Тот, воодушевлённый такой щедростью, тут же засиял подобно небольшому домашнему солнышку.

Эпилог.

Эпилог.
Известный своим суровым нравом адмирал угрюмо сверлил взглядом лежащий перед ним... предмет. Предмет был возмутителен. Акаину подумал, что вещи такого рода сначала нужно законодательно запретить, а потом разыскать все до единой и сжечь с особой тщательностью.
– Что это такое? – наконец поинтересовался Сакадзуки после затянувшейся паузы.
– Некомими, – Аокиджи был удивлён непросвещённостью коллеги, хотя не настолько сильно, чтобы придавать лицу отличное от «мне лень» выражение. Но даже небольшое потрясение требовалось срочно чем-нибудь уравновесить, поэтому Кузан взял очередной кусок тортика и незамедлительно его надкусил. – Примерь.
– Тебе они должны подойти просто идеа-а-ально, – протянул сидящий рядом Борсалино, отхлебнул немного горячего чая из своей кружки и мечтательно посмотрел куда-то на потолок. – Мы будет звать тебя Ака-ня...