[lezoliren]

Я люблю летний жар - можно согреть утром чайник, налив в него воды по самую крышечку, и в полном соответствии с законами термодинамики он остывать почти не будет, и можно пить горячий чай чуть ли не до самого заката.
Я ненавижу летний жар - чай в кружке тоже не остывает, ну вообще!

А, к ч*рту всё это...

---

Аокиджи / Робин - Твердый камень льдом разбивают.

Аокиджи / Робин - Твердый камень льдом разбивают.
Он сделал больше, чем кто-либо другой, для того, чтобы её сломить. В первую очередь – когда оставил её в живых и позволил уплыть с корчащегося в агонии острова. Охара должна была быть уничтожена из-за знаний, которыми обладала, и для этого был выбран самый радикальный из возможных способов. Но девочке по имени Нико Робин удалось сбежать – и вместе с ней выжили и знания Охары, и сама душа этого острова. То есть вся эта колоссальная жертва, включившая в себя не только причастных к археологии, но и простых жителей, оказалась напрасной. И вся тяжесть этого огненного кошмара легла на хрупкие девичьи плечи.
Это большой груз, очень большой, какой очень редко кому выпадает, но его можно выдержать. Если, конечно, не добавлять ничего сверху, потому что подобное состояние настолько неустойчиво, что одна песчинка может оказаться лишней, сломать спину и заставить упасть на колени, а единственная сорвавшаяся с тяжёлого неба капля – переполнить и опрокинуть чашу рассудка.
Но он возложил на её плечи ещё много всего. Например, не дал ей ни малейшего шанса найти замену своему дому, а вместе этого обрёк бежать и прятаться. Из-за него ей пришлось научиться великому множеству разнообразных навыков, но лучше всего – убивать и предавать. Именно он был первопричиной того, что Нико Робин стала считать себя недостойной жизни.
Всё это должно было сломить её. Но вместо этого обратило её в камень – холодный, твёрдый гранит. Нико Робин больше не женщина из плоти и крови, она – изваянный очень талантливыми руками памятник самой себе. Какие бы мысли не обуревали её изнутри, её лицо всегда бесстрастно, речь вежлива, а движения сдержанны и точны. Она просто совершенна.
Такую женщину нельзя не заметить. Такой нельзя не восхищаться.
Сложно сказать, в какой именно момент он перестал следить за Нико Робин исключительно из соображений долга и начал – из личного интереса.
Так уж получилось, что он сам расставил эту ловушку и сам же в неё угодил. Сам довёл её до безупречности – и теперь не знает, как к такой подступиться. Как вынудить её подпустить к себе хоть кого-нибудь, если она совсем разучилась доверять? Как убедить её открыться, когда она давно уже перестала проявлять хоть какие-нибудь чувства?
«Твёрдый камень льдом разбивают», – вертелась в голове Аокиджи неизвестно откуда взявшаяся фраза, несомненно, имеющая некоторый смысл, но в целом мало помогающая решению возникшей проблемы. Сам адмирал при этом катился на встречу с Нико Робин – впервые с того момента, как две ледяные дорожки указали восьмилетней девочке путь к ближайшему населённому острову. Конечно, они не договаривались увидеться, но он как-то не сомневался, что найдёт её.
Найдёт и как-нибудь уж заставит обратить на себя внимание. Даже если для этого придётся спровоцировать её напасть – это лучше, чем равнодушие. Даже если для этого придётся превратить её в ледяную скульптуру, заключив в двусмысленные объятия.
Лёд – это всё-таки не камень, его куда проще растопить.