Зоро / Монки Д. Луффи - безумиеЗоро / Монки Д. Луффи - безумие
Впервые с Зоро это случилось, когда он, причалив к очередному острову, направлялся из порта куда-то предположительно в сторону рынка. Дорога была безлюдной, и Ророноа отчётливо слышал шаги двух пар ног. Стук подошв своих собственных башмаков о утоптанную землю мечник опознал без труда. А вот другие шаги – неритмичные, будто идущий то притормаживал, то бросался вперёд чуть ли не бегом, а то и вовсе начинал подпрыгивать, и «шлёпающие», будто бы издаваемые видавшими виды сандалиями о трёх ремешках… в принципе, тоже узнал.
Если закрыть глаза, то воображение в мгновение ока дорисует идущего рядом Луффи (с заклеенным ртом). Если глаза открыть, то дорога, ведущая предположительно из порта куда-то в бескрайнюю даль, окажется пустой. Но звуки знакомых шагов при этом не исчезнут.
Зоро наивно предположил, что это просто такой странный остров ему попался, и поспешил убраться с него подальше. Он так сильно этого захотел, что даже лодку свою нашёл почти сразу.
События развивались стремительно, и в следующий раз это случилось с Зоро менее чем через сутки. Мечник как раз решил дать себе небольшую, почти символическую передышку, отложил вёсла и кое-как поймал небольшим треугольным парусом лёгкий ветерок. И тут он заметил сидящую на носу лодки тень знакомых очертаний. Она дрыгала ногами, задевая пятками волны, и привычным жестом придерживала на макушке потрёпанную золотистую шляпу с красной лентой.
Ророноа отвернулся, снова взялся за вёсла и решил, что отдыхать ему вредно.
Спустя пару дней Зоро случайно встретился с не слишком большим судном явно пиратской наружности. Отбиваясь от позарившихся на его дорогую и одинокую голову, мечник краем глаза заметил, как парочка особо ретивых охотников за вознаграждением, пытавшихся обойти его и ударить в спину, вроде бы беспричинно улетает далеко в море. Знакомые звуки растягивающейся резины и лихой боевой клич достигли его ушей долей секунды позже.
Тень Луффи, успевшая обрести значительную долю материальности, широко улыбалась.
Ророноа опять грёб что есть сил, не сводя глаз с куска библикарты, лаконично подписанного «Рейли», а Луффи сидел на борту лодки, поднимая непрерывно качающимися пятками тучи радужных брызг, и непрерывно что-то рассказывал – так, с пятого на десятое, одновременно обо всём и ни о чём.
«Воображаемый Луффи», – примерно раз в каждые пять минут напоминал себе мечник. Его чувства пытались убедить его в обратном, но Зоро всеми силами держался за эту здравую мысль. Он не позволял себе отвечать на вопросы Луффи… то есть Воображаемого Луффи, потому что полагал, что где-то там пролегает грань между лёгкой, поддающейся лечению формой безумия и настоящим сумасшествием.
Но по-настоящему боялся за свой рассудок Зоро во сне. Потому что тот Луффи, что приходил к нему ночами, был самым настоящим. Он бежал, сражался из первых, последних и самых последних сил, встречал старых знакомых врагов, одерживал небольшие победы в отдельных схватках, проигрывал в боях с сильнейшими, корчился от боли, слепо бился о стоящие на его пути преграды, умирал, громко, надрывно, нечеловечески кричал, чудом спасался, много ел, снова бежал, снова дрался, снова проигрывал, падал наконец без чувств…
Иногда Ророноа даже просыпался посреди ночи, чего с ним отродясь не бывало, просыпался от наполняющей его сон боли, которую человек выдержать не способен, и невидящими глазами смотрел на насмешливо мерцающие, холодные звёзды. Но мечник всегда довольно быстро приходил в себя и зажмуривал веки, пытаясь поскорее заснуть обратно. Чтобы ещё раз убедиться, что Луффи по крайней мере пока дышит. Чтобы снова сжимать зубы и терпеть чужую боль, наивно веря, что капитану это как-то поможет.
Зоро не сомневался, что видит ночами происходившее на самом деле где-то в совсем другом районе Гранд Лайн.
Зоро предполагает, что появление в непосредственной близости настоящего, живого и тёплого Луффи быстро вылечит его от галлюцинаций. А если нет… почему-то возможность созерцать сразу двух капитанов одновременно казалась мечнику с каждым днём всё привлекательнее. Наверное, потому что один из этих двоих обязательно будет находиться в единоличном пользовании самого Зоро. А время от времени, возможно, и оба.
Сенгоку / Монки Д. Гарп - ревностьСенгоку / Манки Д. Гарп - ревность
Там, в Мировом Правительстве наивно полагали, что одна из сильнейших угроз их благополучному существованию исходит от революционера Монки Д. Драгона. И там же думали, что один молодой и чрезвычайно резвый пират по имени Монки Д. Луффи способен принести немало неприятностей, которые неизвестно во что могут в итоге вылиться.
Но Главнокомандующий Флота был твёрдо уверен, что самым опасным в этом неугомонном семействе является старший – вице-адмирал Монки Д. Гарп. Потому что именно у этого человека были все шансы свести наконец Сенгоку с ума.
…А раньше всё было так хорошо! Они вместе плавали по поручениям Конга, вместе ловили пиратов, однажды даже чуть не разнесли половину Маринфорда, пытаясь отправить заявившегося туда Шики в подходящую камеру на дне Калм Белта… Но с тех пор, как Будда занял пост Главнокомандующего, всё стало иначе. Потому что ему теперь приходилось отсиживаться в Штабе почти всё время, а Гарп при этом, сумевший даже адмиралом не стать, плавал себе где ему вздумается.
И с кем ему вздумается.
Сенгоку не мог забыть, как однажды посланный доставить перед лицо трибунала капитана Моргана вице-адмирал вернулся без топорукого преступника, но за то в компании двух – целых двух! – новобранцев. И заявил, что будет тренировать их лично.
И после этого в Маринфорд Гарп вообще перестал заглядывать. Его можно было достать разве что приказом, и то далеко не каждым, потому что простые пожелания прославленный герой запросто пропускал мимо ушей.
Видите ли, игнорировать приказы непосредственного начальства ему можно, потому что они старые друзья, а вот навестить упомянутого друга в голову не приходит.
Но ничего, в следующий раз Сенгоку точно устроит ему радушный приём. И начнёт он с того, что отберёт у Гарпа его печенья, или пончики, или что он там притащит на этот раз…
Марко / Трап-чан - гендер-бендерМарко / Трап-чан - гендер-бендер
Появившийся на Моби Дике новый накама интриговал командира первой дивизии пиратов Широхиге как никто другой. Наверное, потому что раньше Марко никогда не сталкивался с проблемой определения пола другого человека.
Дополнительная сложность была в том, что с ходу назначенный Ояджи командовать шестой дивизией близко к себе так явно проявляющего интерес Марко не подпускал, вовсю используя для этого свои высококлассные навыки снайпера. Причём возможность вовсе пристрелить навязчивого преследователя его волновала мало – то ли он был прекрасно осведомлена о способностях Феникса, то ли у него были какие-то другие личные причины…
Наблюдения за отказавшимся представляться и так метко прозванным «Ловушкой» издалека, из укрытия ни к чему однозначному не приводили. Большую часть времени пол привлекательного командира шестой дивизии был просто неопределим.
Но стоило им ввязаться в небольшую драку – и как-то стало совершенно очевидно, что методично отстреливающий врагов Трап-чан – мужчина. Это было видно по его позе, по всей замершей в напряжении фигуре, по распространяемой им ауре. Даже привычный макияж не мешал сомнениям Феникса рассеиваться.
Вот только эти самые сомнения вернулись с новой силой во время дружеской пирушки по случаю одержанной победы. Потому что внезапно обнаружилось, что у Трап-чана длинные, стройные ноги с изящными лодыжками и маленькими ступнями. Что у него очень мягкая, нежная, гладкая кожа, матовому блеску которой все солёные ветра нипочём.
А когда узел пояса командира шестой дивизии чуть ослаб, и его белоснежное одеяние чуть распахнулось, то в образовавшемся вырезе по-прежнему не отводящий глаз Марко с удивлением обнаружил пару плавных кривых линий, очерчивающих небольшие, но явные округлости, вопиющие о принадлежности к полу женскому.
Видимо, это стало для Феникса последней каплёй, поэтому он вскочил с места, решительным шагом приблизился к объекту своих наблюдений и утащил её подальше от остальных, где можно было бы спокойно поговорить.
Точнее, излишне резко и громко задать единственный вопрос:
– Да какого же ты пола, чтоб тебя морской дьявол забрал?
Но Трап-чан оказался не в состоянии поддерживать серьёзный разговор.
– А какой бы ты предпочёл? – повисая на Марко, пробормотал она и этак пьяненько хихикнул.
– Я бы… предпочёл тот, который есть на самом деле, – кое-как нашёлся Феникс, придерживая пытающегося сползти на палубу накама и изо всех сил пытаясь отогнать всякие не слишком приличные мысли с участием упомянутого накама в разнообразных интересных позах.
– Я не помню, каким он должен быть, – откровенно прошептали Марко в самое ухо накрашенные алой помадой губы. – Однажды, давным-давно со мной приключилось Чудо…
Шики / Манки Д. Луффи - поцелуйШики / Манки Д. Луффи - поцелуй
Если враг уже побеждён, то злость на него за всё прошлое уже испарилась. И, в принципе, ничто не мешает поговорить с ним по душам, коль уж у него возникло такое желание.
– Вот когда я встречался с Роджером…
– Оссан, ты знал Короля Пиратов? – тут же перебивает его собеседник, и на повернувшемся к Шики лице крупнейшим из шрифтов написан интерес. – Суге! Расскажи мне о нём!
– Ну не то чтобы знал… Я видел его, я с ним разговаривал, мы даже сражались, но по-настоящему знакомы мы не были. – Задумавшись о прошлом, Золотой Лев ненадолго замолкает и использует повисшую паузу для того, чтобы раскурить сигару. Он выдыхает клуб дыма и продолжает: – Я совсем не об этом хотел тебе рассказать! Итак, когда я встречался с Роджером, я понятия не имел, что однажды его назовут «Королём Пиратов». То, что это было предопределено и что даже я сам видел множество указывающих на это знаков, но просто не мог их истолковать, я осознал лишь после его казни.
– Я не понимаю, к чему ты ведёшь, – Луффи обиженно надул губы и отвернулся, предпочтя спокойное созерцание окрашенного закатным солнцем в разнообразные оттенки моря разглядыванию неизвестно когда воткнувшегося в череп обломка штурвала.
– Дослушай сначала! Я просто хотел сказать, что в тебе я тоже заметил некоторые из этих… признаков.
– Ещё бы! Оссан, можешь не волноваться, я обязательно стану Королём Пиратов! Я решил это давным-давно. И я обещал это одному очень важному для меня человеку, – Луффи прикоснулся к шляпе, которая много лет хранила память об этом обещании.
Они помолчали ещё немного. Шики курил, а Луффи просто сидел, хотя подобное бездействие было ему свойственно мало.
А потом Золотой Лев всё-таки произнёс:
– Знаешь, а у меня тоже однажды была глупая и безрассудная мечта…
– Правда? – Луффи оживился. – А какая? И почему это «была», что с ней случилось?
– «Была» – это потому что она напрямую связана с Королём Пиратов. Я хочу украсть у него нечто очень дорогое…
– Это, получается, у меня? Да, оссан? Но у меня нет ничего ценного. Разве что накама, корабль и шляпа вот эта – но их я тебе не отдам и отобрать не позволю!
И тут Мугивара почувствовал, как его довольно бесцеремонно хватают за ворот, рывком притягивают к себе, чтобы в следующий момент…
– Оссан, твоя борода чертовски щекотная, – сообщил Луффи, вытирая губы тыльной стороной ладони. – И что это вообще такое было?!
– Осуществление моей мечты, – Шики довольно улыбался. – И знаешь, что мне больше всего нравится? Что бы ты не делал, ты не сможешь это сокровище вернуть.
Ноджико / Робин - тентаклиНоджико / Робин - тентакли (R!)
– Это ты Робин, да?
– Да, меня именно так зовут, – подтвердила археолог, так и не оторвав взгляда от книги. – Чем могу помочь?
И хотя на корабле ещё недавно Нико была совершенно одна, в то время как остальная команда утром сошла на берег и до сих пор не вернулась, появление на палубе незнакомого человека её волновало мало. Во-первых, от этой девушки в данный момент никакой угрозы не исходило, а на то, чтобы схватить и обездвижить человека, у Робин ушло бы не больше пары мгновений. Во-вторых, вот так открыто поднимающийся на борт корабля под известным пиратским флагом и заводящий разговор с присутствующей частью команды должен быть либо безумцем… либо достаточно хорошо знать капитана.
Почувствовав на себе пристальный, изучающий взгляд, Робин всё-таки отложила книгу в сторону. Она быстро узнала стоящую перед ней девушку, потому что раньше неоднократно видела её фотографию, стоящую на столике Нами.
– Ну и что она в тебе нашла? – с ходу заявила Ноджико. И, заметив лёгкое недоумение в глазах невозмутимой собеседницы, попыталась разъяснить: – Хоть моя сестра и сбежала со скандалом из родной деревни, мы до сих пор поддерживаем общение: обмениваемся письмами, звоним друг другу по ден-ден-муши. И если раньше Нами рассказывала в основном об увиденном ею в путешествии, о своих новых приключениях, о жизни в команде и о прогрессе в исполнении её мечты, то с некоторого момента она начала всё больше времени уделять описанию твоих достоинств. Так что же она в тебе нашла?
– Может быть, эти самые достоинства и нашла? – рассудительно возразила Робин, но Ноджико лишь покачала головой:
– Я хорошо знаю свою младшую сестру. Ей нужно нечто большее.
– Тогда я покажу? – раньше Робин никогда бы не решилась на нечто подобное. Но регулярно подаваемый любимыми накама пример сделал археолога способной на необдуманные, опрометчивые поступки. – В каюте.
И Ноджико согласилась.
Переступив порог, она осмотрелась по сторонам и сразу приметила несколько знакомых ещё с детства вещей.
– Да, моя сестра определённо живёт здесь. И, по всей видимости, не одна. Но это ещё ничего не объясняет.
– Я покажу, – повторяет Робин, запирая за ними дверь.
Чтобы схватить и обездвижить человека, ей требует всего лишь несколько мгновений – и никакой необходимости подходить близко. Чтобы уронить Ноджико на кровать и прижать к ней шестью руками – примерно столько же. И только после этого археолог отходит от двери, пересекает каюту и присаживается рядом. Она нежно гладит Ноджико по волосам, проводит длинными пальцами по щеке, склоняясь при этом всё ниже.
– Покажу, но не буду объяснять словами, – уточняет она, когда их лица находятся почти вплотную, и пресекает попытку ответить долгим, чувственным поцелуем. А потом отворачивается, выпрямляется, чуть прикрывает глаза и скрещивает руки перед грудью.
Ноджико могла лишь наблюдать, как ещё одна дополнительная пара рук уверенно расстёгивает её пояс, в то время как другая – занимается обувью, а ещё, наверное, две или три – чуть приподнимают её, стягивая футболку. Руки работали слаженно и чётко, уверенно и без лишней суеты, и оказавшаяся полностью обнажённой девушка уже не сомневалась насчёт того, что её ожидает. Но в полном объёме она себе представить этого не могла.
Потому даже самые первые прикосновения рук Робин – к голеням и предплечьям, которые явно не являются самыми чувствительными частями тела, – оказались неожиданно интенсивными. А уж когда руки перебрались чуть выше, к плечам и бёдрам, ни на секунду не переставая поглаживать, пощипывать и легонько царапать нежную кожу, то лежащей на кровати Ноджико ничего не осталось, кроме как расслабиться и отдаться ощущениям. Она почти сразу прекратила попытки сосчитать блуждающие по её телу конечности – их было много, но качество совершаемых каждой из них действий ни в коей мере не страдало от их количества.
И к тому моменту, как исследование поверхности её тела было полностью завершено, хотя отдельные руки продолжали мягко массировать наиболее чувствительные точки, у неё уже не было ни сил, ни желания сопротивляться нежному, но настойчивому проникновению – нет, не пальцев даже, а странных конструкций на их основе, больше всего напоминающих щупальца.
– Между прочим, – сумела выдавить из себя Ноджико, когда её наконец отпустили и когда ей удалось немного прийти в себя, – мне ничуть не понравилось.
– Точно? – Робин не могла не понимать, что это явная и откровенная ложь, она прекрасно видела реакцию чужого тела на свои действия. – А мисс навигатор в таких случаях думает иначе. Вы точно родственники?
Юстас Кидд / Дюваль - исполнение желанийЮстас Кидд / Дюваль - исполнение желаний
Капитан Юстас Кидд не любил ждать. Но сейчас ему ничего другого не оставалось, потому что торопить мастера, занимающегося осмолкой корабля, было рискованно – уж слишком большой может оказаться цена за поспешно, недостаточно качественно выполненную работу.
Обычные средства борьбы со скукой не помогали. Драку затевать – хоть с кем-нибудь, благо пиратов всех мастей в «зоне беззакония» водилось в избытке – не было ни одного повода, в том числе и столь незначительного как случайно брошенный взгляд. И даже выпивка казалась неприлично хорошей – не придерёшься к владельцу бара.
И вообще хотелось чего-то другого, принципиально незнакомого…
– Хочется чего-то… прекрасного, – наконец сформулировал Юстас, уставившись в полупустую кружку невидящим взглядом.
От заскучавшего Кидда можно было много чего интересного ожидать, но это было что-то новенькое.
Ещё раз внимательно осмотрев помещение, капитан так и не обнаружил ничего, что могло бы привлечь его внимание, поэтому он хлопнул ладонями по столу и резко встал.
– Пойду поищу, – кратко сообщил Кидд слегка обескураженной команде и направился к выходу.
Архипелаг Сабаоди был… ярким – слова лучше не подберёшь. Высоченные деревья в полосочку со старательно выписанными номерами; под ногами, куда не пойди, сплошная трава; вездесущие пузыри, неспешно поднимающиеся к высокому чистому небу, чтобы скоропостижно лопнуть; округлые домики, покрашенные в контрастные цвета и наполовину заросшие мхом; разнообразно и красочно одетые местные жители и ещё более причудливые гости, приплывшие сюда с самых дальних уголков всех четырёх морей… В данный момент всё это лишь вызывало раздражение. И хотя Кидд руководствовался лишь смутным ощущением и не мог точно сказать, что именно ему в данный момент требуется, он ясно понимал, что ничего из окружающего не подходит под его личное понятие «прекрасного».
В своих поисках Юстас даже забрёл в парк развлечений – чисто случайно, ведь определённого маршрута у него не было. Правда, он постарался поскорее покинуть это ещё более яркое, ещё более шумное и ещё более бестолковое место.
И, быстрым шагом пересекая соединяющий тридцать девятую и сороковую рощи мост, Кидд едва не пропустил цель своих поисков. Искомое как раз под этим же самым мостом проплывало верхом на каком-то мало приспособленном для заплывов животном вроде бизона.
Искомое было высоким и вызывающе одетым в чёрную кожу. У искомого были пшеничного цвета волосы и совершенные черты лица, словно вылепленные искусными руками. Искомое смотрелось в зеркальце и радостно смеялось.
Если Кидд заметил его минутой раньше, то, наверное, не задумываясь спрыгнул бы с моста. Но сейчас привлекший внимание капитана человек уже успел отплыть на достаточное расстояние, и теперь нужно было либо догонять его, либо потом искать заново. Впрочем, это даже к лучшему, потому что Юстас всё ещё никуда не спешил.
И он как-то не сомневался, что обязательно увидит этого красавчика ещё раз, с куда более близкого расстояния. Если понадобится, он перевернёт для этого весь архипелаг вверх дном.
Просто Кидд привык добиваться исполнения своих желаний, какими бы странными они не были.
Бонус первый.
Зоро / Монки Д. Луффи - безумие - 2Зоро / Монки Д. Луффи - безумие - 2
Зоро отжал тряпицу и старательно уложил её на лоб капитана, мимолётным прикосновением убедившись, что тот по-прежнему ненормально горяч.
Любой, кто был знаком с Монки Д. Луффи, мог с уверенностью говорить, что этого парня нельзя заставить притормозить, даже обрушив на него гору, и что какая-то (любая) болезнь тем более не сможет отвлечь его от продвижения к цели и попутного поиска приключений на свою шляпу.
Любой, кто общался с Монки Д. Луффи хоть сколько-нибудь продолжительное время, в принципе не мог себе представить это жизнерадостное, гиперактивное существо хворающим. И уж тем более им не могло прийти в голову, что прославленный капитан Мугивара вот так будет лежать в кровати с горячкой из-за того, что отравился. Да-да, этот бездонный уничтожитель съестного. Случаются в мире и такого рода чудеса.
Скорее всего, именно то, что с Луффи никогда раньше не случалось подобного, сыграло в произошедшем роковую роль. Не сумевший сразу распознать в новых ощущениях опасность Мугивара за своевременной помощью не обратился – и вообще не обратился, кстати, его судовому врачу пришлось самостоятельно предпринимать экстренные меры, когда отвратительное состояние капитана наконец отобразилось на его лице.
Спешно доставленный в каюту Чоппера Луффи сразу получил ударную дозу врачебных напутствий (которые, наверное, даже не услышал) и лекарственных препаратов (которым, ввиду некоторой запущенности и неполной определённости заболевания, требовалось время для воздействия). И так как наблюдать за беспокойным больным и одновременно готовить более действенное лекарство Чоппер не мог, первым делом общим решением команды отправили заниматься Зоро. По наиболее правдоподобной официальной версии – потому что с задачей удержания Луффи в постели любым способом, даже с применением грубой силы, лучше справиться никто не мог.
А что насчёт причин, о которых как-то не принято говорить вслух…
Это было очевидно для всех (кроме Луффи): Зоро готов был убить любого, кто посмел бросить хотя бы один косой взгляд в сторону Мугивары. И обычно удерживало его от столь радикальных проявлений чувств только присутствие спокойного, уверенного в себе и своём мечнике капитана.
А уж если кто был настолько безрассудным, что пытался поднять руку на не слишком грозно выглядящего пирата в соломенной шляпе… таких спасало только одно – Луффи вполне мог постоять за себя сам, а в бою он был куда гуманнее защищающего самое дорогое Ророноа. Какими тяжёлыми не были удары Мугивары, их всё-таки пережить было проще, чем натиск трёх острейших клинков, для которых даже сталь не является преградой.
Все понимали, что Зоро нужно обязательно занять чем-то очень важным, чем он не сможет пренебречь. Потому что праздношатающемуся мечнику, который вообще не привык жалеть ни себя, ни других, совершенно случайно могли забрести в голову очень интересные мысли. Например, о наказании провинившихся. А Ророноа вряд ли стал бы разбираться в деталях и причинах произошедшего, скорее бы он с присущей ему масштабностью заключил, что остров, на котором столь нелюбезно отнеслись к Монки Д. Луффи, в целом недостоин продолжать существование.
Поэтому и сидел сейчас знаменитый охотник на пиратов на краю предназначенной специально для тяжелобольных койки и аккуратно укладывал на пылающий лоб своего капитана очередную мокрую тряпицу.
Нет, не потому что она высохла, а потому что предыдущий такой же кусок ткани где-то затерялся в пылу скоротечной, но бурной схватки.
Просто даже в таком состоянии Луффи не мог долго лежать без движения, не мог просто спать и ожидать выздоровления. Он периодически просыпался. Осматривался. Довольно быстро замечал сидящего рядом Зоро.
И каждый раз не узнавал его, принимал за кого-то другого.
Это же Луффи, он всё делает с душой, с размахом, чтоб его любимым накама ни в коем случае не было скучно.
Сложно сказать, кто именно померещился Мугиваре на месте мечника в последний раз, но он тут же, не раздумывая, набросился на него с кулаками. Пару ударов Зоро успешно блокировал – а потом Луффи рухнул обратно на подушки и снова провалился в беспокойное забытье.
До этого, примерно минутами двадцатью раньше, капитан принял Ророноа за Багги. Зоро пришлось терпеливо выслушать, что он не такой плохой, каким может показаться на первый взгляд, после чего «Багги» был старательно потроган за нос и удостоен тихого «Суге…»
До этого очнувшийся Луффи внезапно осознал, что болен. Рассудив, что у постели больного должен находиться его судовой врач, Мугивара подробно, с использованием множества специальных терминов (которые ему вообще-то знать не положено) разъяснил шокированному накама, как именно его следует лечить.
До этого Луффи был совсем немногословен – ему потребовалось всего несколько фраз, чтобы объяснить Ророноа, что никого из накама будущего Короля Пиратов принуждать к чему-либо и вообще трогать не следует. Мечник, представляющийся капитану то ли Арлонгом, то ли Робом Луччи, попытался возразить, что никаких намерений такого рода не имел, но Мугивара его не слушал – уснул, даже не закончив смеяться над оправданиями.
До этого Зоро вообще не был замечен капитаном – тот, не утруждая себя даже поворотом головы, попросил у потолка мяса.
До этого Луффи потребовал у так удачно подвернувшегося накама рассказать ему сказку. Ророноа даже немного смутился, но признался, что сказок он не знает, на что капитан предложил ему «рассказать хоть что-нибудь, например, из той книги, которую ты сейчас читаешь, ведь если бы там не писали совсем ничегошеньки интересного, ты бы не проводила столько времени за перелистыванием страниц, правда?» Поэтому Зоро пришлось стащить с полки Чоппера показавшийся наименее страшным фолиант и старательно зачитать оттуда чью-то историю болезни. Мугивара внимательно выслушал мечника-псевдоархеолога, остался вполне доволен и уснул только по окончании занимательной медицинской истории.
До этого… уже сложно вспомнить, кем ещё казался Луффи сидящий рядом человек, но каждый раз это был кто-то новый. Неважно кто – друг, враг или ещё кто-то – но только не сам Зоро.
И это, надо признать, здорово раздражало мечника. Это было чертовски обидно. И чем дальше, тем сильнее надоедало.
Когда его ладонь накрыли и сжали чужие пальцы – гибкие, сильные, горячие – Зоро едва не отдёрнул руку. Ему потребовалась целая доля секунды, чтобы подавить в себе этот рефлекс, и ещё одна, чтобы понять, что злиться на капитана он не может.
Как и обычно, впрочем.
А Луффи, наверное, это заметил. Или почувствовал – иногда Мугивара разбирается в людях получше их самих.
– Ты только не уходи никуда, – тихо сказал Луффи. – Без тебя мне было бы намного сложнее, Зоро.
Бонус второй.
Далтон / Пелл - животныеДалтон / Пелл - животные
В мире полно мест, где могут встретиться два совершенно не похожих друг на друга человека. Мест, где они будут довольно долго вместе находиться, конечно, меньше, но всё равно много.
Вот, например, перед этими большими, тяжёлыми дверьми, за которыми обсуждаются проблемы мирового масштаба. Войти в них ни одному, ни другому (и никому из тех, кто их в данный момент находится там же, но в принципе не имеет никакого значения) нельзя, потому что это только для правителей целых государств. Уйти тем более нельзя – нужно дождаться скрывшееся, за дверьми величество, каждому своё.
Ждать, от нечего делать рассматривая людей вокруг. Сначала – всех окружающих, потом, куда пристальнее – друг друга.
Разные они, очень разные, это даже с первого взгляда заметно. Один массивный, тяжёлый, надёжно запакованный в плотную и толстую одежду-броню. Другой гибкий и порывистый, и скрыть это не может его просторное белое одеяние. Они такие же разные, как и страны, где они родились и прожили всю жизнь. Мало общего можно найти между островом, где никогда не тает снег, и островом, большую часть площади которого занимают раскалённые солнцем пески пустынь.
Но если присмотреться… Не зря же они друг друга заметили. Это чутьё, причём чутьё животное. Совсем-совсем дикие инстинкты, несмотря на то, что звери они вполне прирученные. Один сокол, свободолюбивый и хищный, но не спешащий улетать. Другой вообще бизон – тут и говорить нечего. И оба ждут своих хозяев.
А больше их ничего не связывает.
Жаль, наверное…
Это не имеет ну совершенно никакого отношения к фесту.
Но по общему настроению подходит...
Брук / Луффи - То, Чего НетБрук / Луффи - То, Чего Нет
– Луффи-сан, вы так много сделали для меня, и я не знаю даже, как за это можно отблагодарить.
– Да ладно тебе, Брук. Мы же накама! Значит, мы должны помогать друг другу во всём и не стесняться ни просить, ни принимать эту помощь.
– Ох, Луффи-сан… не знаю, смогу ли я вам высказать свою просьбу. Покажите мне свои трусики?
– Брук, ты можешь посмотреть сам.
– Луффи-сан, вы всё-таки удивительный человек. Вы первый, кто не стесняясь отреагировал на мою невинную просьбу. А вот Нами-сан почему-то каждый раз на меня ругается, а то и Клима-Тактом отмахивается.
– Наверное, дело в том, что Нами есть что скрывать. А мне нечего.
– Луффи-сан, а какие трусики вы сегодня надели? Опять никаких? Луффи-сан, вы совсем не оставляете простора для моего воображения…
– Причём тут воображение?
– Я бы мог гадать, какие именно на вас сегодня одеты, какого они цвета и фасона… А так мне всё известно заранее, и это немного разочаровывает.
– Знание одного факта не должно мешать воображению. Ты всегда можешь представить, что я мог бы одеть.
– О-о-о, эта картинка прямо промелькнула у меня перед глазами… хотя у меня нет глаз!
– Луффи-сан, а вы вообще пробовали их носить?
– Да, было однажды. Мне не понравилось – слишком стесняет движения.
– Может это просто был не ваш размер? И надо просто попробовать ещё раз?
– Брук! В мире существует целая куча вещей куда интереснее примерки трусов!
– Луффи-сан, у меня есть идея, и она кажется мне очень заманчивой.
– Да? Какая же?
– Давайте украдём трусики у Нами-сан, и вы их оденете!
– Думаю, Нами расстроится, она ведь очень любит разные красивые наряды…
– И вообще, Брук, объясни мне, что такого привлекательного может быть в трусиках, когда ты уже видел то, что должно быть под ними?
– Смысл в том, Луффи-сан, что они скрывают. Они создают тайну.
– Даже если то, что скрыто, известно до последней родинки?
– Да, особенно в этом случае.
– Луффи-сан, и всё-таки почему вы не носите трусики?
– У меня их нет.
– Я всегда могу одолжить вам свои!
– Брук. У тебя их тоже нет.