*_Lezolirendaeriserail_* Я больше не арбузный герой, теперь я — мандариновый пришелец.
Тем временем на марафон Koshu (в рамках свободного участия) я успел написать вот такое:
Название: Услуга за услугу
Пейринг: Мацунага Хисахидэ / Фума Котаро
Жанр: dark
Тема: на острие
Репутация создаётся годами, а разрушиться может в одно мгновение...Репутация создаётся годами, а разрушиться может в одно мгновение. И это справедливо для всех, в том числе и для синоби.
Фума как раз думал, чем ему заниматься дальше: бросать единственную профессию как-то не слишком хотелось, идти было откровенно некуда… способа отмыться от позора на горизонте не виднелось, да и пытаться не дать компрометирующей информации разлететься было уже поздно.
Кто теперь согласится взять к себе синоби, который не смог уберечь предыдущего хозяина?
Мацунага появился неожиданно и бесшумно – конечно, это получилось у него не так хорошо, как умел сам Котаро, но явно на уровне молодого, неопытного, но весьма перспективного синоби. И сделал он это в самый подходящий из всех возможных моментов.
Хисахиде вообще очень хорошо умел появляться вовремя. И манипулировать людьми, незаметно для них самих подталкивая к выгодным для него поступкам. Если бы голова Ходзё Удзимасы досталась не Тигру из Каи, славящемуся своей мудростью, благоразумностью и независимостью, а кому-либо другому, неизвестно откуда взявшемуся, то можно было бы подозревать Мацунагу в причастности к этим событиям.
Впрочем, Хисахиде и так подозревать можно. На всякий случай не помешает. Вот только Фуме как-то не до подобных прихотей.
Мацунага слывёт человеком изворотливым (это даже не любящий собирать сплетни Котаро знает), но, когда его цель в пределах досягаемости, он может быть убийственно – и крайне эффективно – прямолинейным.
– Я нанимаю тебя на привычных тебе условиях, даже с той же платой, закрыв глаза на последние события. А ты взамен будешь оказывать мне кое-какие услуги, о которых до этого момента тебя никто не просил.
Фума жестом показывает: «Мне надо подумать», – но он не может не понимать, что предложения лучше ему не найти.
Через три дня он появляется в доме Хисахиде – и тот воспринимает это как само собой разумеющееся.
Эта фраза о новых услугах никак не идет у Котаро из головы. Особенно его смущает неопределённость, ведь хороший синоби должен быть готов ко всему.
А Мацунага будто нарочно ничем не напоминает об этом условии сделки. Изредка посылает Фуму за очередной безделушкой – синоби не привык красть вещи, но по сути это мало чем отличается от сбора информации или похищения отдельно взятого врага господина, – приказывает сопровождать и защищать себя в поездках… Большую часть времени Котаро просто охраняет имущество господина от посягательств грабителей.
Ну не считать же необычной необходимость терпеливо стоять за спиной Хисахиде и ждать, пока он вдоволь навздыхается над новым древним чайником, попавшим к нему в руки.
Первое время Фума думал, что ему придется прислуживать в быту. Но от этой мысли пришлось отказаться: всё в Мацунаге говорило о его осведомленности, из чего следует, что он не мог не знать, что готовящемуся отправится к чтимым предкам Ходзё часто требовалась помощь в простых вещах, а сам синоби чисто случайно оказывался поблизости.
Одно время Фума думал, что интересует Хисахиде в личном плане. Но, с какой стороны не посмотри, никаких особо привлекательных достоинств синоби в себе не обнаружил. Да и сам Мацунага пылал страстью только к неодушевленным предметам.
Желательно разбитым.
Так что и от этой (второй и последней) мысли пришлось отказаться. И возвращаться после очередного поручения ему довелось с совершенно пустой головой.
Еле заметное марево хорошему синоби не помешала заметить даже глухая маска, скрывавшая половину лица. Вот только избежать подозрительной дымки ему не удалось – долг вёл Котаро именно в ту сторону, где сладковатый запах становился насыщеннее.
Фума, конечно, на всякий случай прикрыл рот ладонью, стараясь вдыхать через ткань и вообще пореже, но это не слишком спасало его от медленно затягивающего разум тумана.
Мацунага обнаружился в непосредственной близости от источника дыма – точнее, изящная маленькая курильница находилась прямо в его руке. И возвращения Котаро он явно ждал, причём не только из-за того, что синоби должен был доставить новый предмет в коллекцию.
– Как ты себя чувствуешь? – вежливо, как ни в чём не бывало спрашивает Хисахиде, делая шаг навстречу.
Фума не может ответить – он вообще пошевелиться не может, только отчаянно и бессильно дёрнуться, как насаженная на иглу бабочка. На острие взгляда Мацунаги он впервые чувствует нечто, похожее на страх.
От неловкого, короткого рывка мышцы сводит судорога – и пальцы сжимаются на хрупком древнем фарфоре, на тонкой расписной пиале, которую Котаро даже побоялся спрятать за пазуху, чтобы случайно не раздавить, и весь обратный путь нёс в ладони. Ценность и уникальность которой Хисахиде многословно описывал вынужденному терпеливо внимать синоби.
Фума почти не чувствует руки и не может знать, что его ладонь сжалась в кулак, но он слышит, как на пол падает мелкая глиняная крошка.
– Благодаря тебе мне удалось выяснить, как такое сочетание трав действует на человека и что даже у подготовленного синоби нет против него иммунитета, – буднично сообщает Мацунага. – Но есть ещё много средств, которые мне не терпится проверить.
От тонкой улыбки Хисахиде – знатока не только интриг, но и ядов – Котаро становится куда страшнее.
Название: Настоящие ценности
Пейринг: Мацунага Хисахидэ / Фума Котаро
Жанр: vignette
Тема: золото
– Как ты думаешь, кто самый богатый человек в стране?..– Как ты думаешь, кто самый богатый человек в стране?
Мацунаге нет нужды оборачиваться для того, чтобы убедиться, что Фума стоит у него за спиной. Конечно, Котаро ничем своего присутствия не выдаёт, просто в данный момент он должен находиться именно здесь.
Если Хисихаде и правда оглянется, то, возможно, ничего и не увидит. Это же синоби, в конце концов.
– Кто-то довольно аргументировано считает таким человеком Токугаву. Много земли, много денег… Или того же Датэ, у которого в придачу есть ещё и люди.
Обращаться к находящемуся с тобой в одном помещении человеку, даже если на самом деле просто рассуждаешь вслух на отвлечённую тему, – это считается хорошим тоном. А Мацунага всегда безупречно вежлив.
– Или взять, например, Мори, которого с некоторых пор прозывают Воскресным. Ходят слухи, что новая религия его духовно обогатила настолько, что другим даймё даже и не снилось.
Если быть честным, то Хисахиде вовсе не нужен собеседник. Да и немой слушатель тоже не без надобности.
Мацунага в этом отношении полностью самодостаточен.
– А отдельные личности – надо будет как-нибудь перечислить их тебе поимённо – считают таковым человеком меня. Не знаешь случайно, за что именно мне могла выпасть такая честь?
Хисахиде не ждёт ответов на свои вопросы. Он привык разговаривать с бессловесными вещами, и, открой Фума сейчас рот, Мацунага бы этому крайне удивился.
А Хисахиде не слишком любит удивляться. И поэтому сейчас явно не лучшее время для того, чтобы Котаро изменял своей привычке.
– Вот если бы кто-нибудь спросил моего мнения по этому поводу…
Мацунага всё-таки поворачивается. Иногда можно дать себе волю и позволить сиюминутному желанию взять верх над логикой.
Сейчас Хисахиде очень хочется заглянуть Фуме в глаза, чтобы прочитать там реакцию на свои слова.
– …Я бы сказал, что самый богатый человек в стране – это Фума Котаро. Потому что молчание – золото.
Синоби осторожно переступает с ноги на ногу. Возможно, это знак того, что он всё-таки внимательно слушал, и сказанное не оставило его равнодушным. Или это просто показывает, что даже он не может всё время сохранять полную неподвижность.
Мацунага предпочитает первый вариант и засчитывает себе маленькую победу.
А третьим пейрингом, из которых я выбирал челлендж, был:
Название: Бездушный
Пейринг: Сарутоби Саске / Санада Юкимура
Тема: душа самурая
– Саске… – доносится ещё далёкий крик...– Саске… – доносится ещё далёкий крик, и Сарутоби привычно определяет на слух местоположение, скорость и направление движения его издавшего. Неторопливо поднимается с земли, тщательно отряхивается – и срывается с места тем самым скользящим и стремительным шагом синоби, которым при желании можно обогнать всадника. Какой-либо логики или закономерности в расположении мест, где Юкимура его пытается обнаружить, он до сих пор не смог уловить, а вот оказаться именно там, где его ожидают увидеть, для Сарутоби проблемы не представляет.
Санада каждый раз радуется: никто не может найти Саске, кроме него.
Сарутоби появляется на виду в такой небрежной позе, словно всем телом говорит: «Я был именно здесь как минимум последний два часа и – нет-нет, как можно было такое предположить? –никуда не бегал».
– Саске! – Юкимура быстро переводит дух. – Ты даже не представляешь, что у меня есть!
– Не имею ни малейшего понятия, – Сарутоби изо всех сил пытается сохранить серьёзность, но в его глазах уже плещется смех, а на лице сама собой, против воли расползается предательская улыбка.
Санада и правда старательно прячет ладони за спиной, не давая их увидеть. Вот только то, что он держит в руках, несколько выше его роста и поэтому почти на локоть высовывается из-за плеча, гордо блестя покрытым лаком древком и отполированным острием.
– Неужели и правда есть вещи, которых Саске не знает? – не может сдержать удивления Юкимура. Его, конечно, радует согласие Сарутоби, но он его, если быть откровенным, не ожидал.
– Я знаю всё обо всех в Японии, – несмотря на явное преувеличение, в голосе синоби слышатся нотки заслуженной гордости. – Кроме того, что именно наставник выбрал вам для битвы.
– Это копьё, – радостно сообщает Санада, забывая играть в тайну. – Смотри какое!
Молодой Тигр из Каи демонстрирует своё новое оружие, почтительно и бережно держа его на вытянутых перед собой руках. Даже ничего не понимающий в сражениях человек сразу скажет, что это копьё просто великолепно.
– Оно очень подходит вашей душе, – искренне и серьёзно говорит Саске. – Наставник хорошо представлял, что именно вам нужно.
Юкимура согласно кивает. В его глазах понемногу зажигаются восторженные звёздочки от одного упоминания Такеды.
– Ояката-сама меня учил, что оружие – это душа самурая. Как ты думаешь, моя душа и правда такая… – Санада отчаянно пытается подобрать нужное слово.
– Продолговатая? – не может удержаться от подсказки синоби.
– Нет! – возмущенно отмахивается Юкимура.
– Алая? – предпринимает вторую попытку Сарутоби. – Это определённо ваш цвет.
Санада рассеянно кивает, погруженный в собственные мысли. Некоторое время он молча осматривает синоби с головы до пят, а потом задаёт возникший в процессе этого вопрос:
– А у тебя какая душа?
Саске демонстративно удивляется, грациозно приподнимая брови:
– Что данна имеет в виду?
Юкимура мнется, не зная, как точнее выразить свои мысли.
– Я не вижу у тебя оружия… Где твоя душа?
У синоби россыпь мелких бомб за пазухой, целый набор тонких игл в рукаве и почти бессчётное количество остро отточенных метательных ножей в складках пояса.
Сарутоби разводит руками.
– Я ведь не самурай. Откуда у меня душа?
Ну в этом известно кто виноват:
Название: Подношение
Пейринг: Маэда Кейдзи / Уэсуги Кенсин
Жанр: romance
Тема: душа самурая
Кенсин чуть поворачивается и наклоняет голову...Кенсин чуть поворачивается и наклоняет голову так, что становится невозможно оторвать взгляда от изящного изгиба шеи.
Кенсин поднимает руку и прикасается к острой скуле, ведёт ладонью к затылку. Таким простым, но завораживающим жестом обычно отбрасывают с лица непослушные пряди, но пальцы владыки Этиго только касаются белоснежной, идеально гладкой кожи.
Кенсин пододвигается ближе, сокращая дистанцию именно до той, на которой ещё можно увидеть его целиком, с головы до пят, но уже и можно рассмотреть отдельно каждый изгиб его тонкого, изящного до безумия, но такого сильного тела.
Кенсин осторожно скидывает ледяную маску отстранённости и невозмутимости лёгкой улыбкой и прищуривается, пряча холодную, затягивающую бездну глаз.
– Ты на меня так смотришь, будто я не человек, – мелодично произносит Уэсуги.
Кейдзи растерянно моргает и трёт лицо ладонью, будто пытаясь сбросить путы наваждения.
– Конечно, нет, – отвечает он почти небрежно, как у него бывает обычно, но первые слова всё равно звучат незнакомо и хрипло. – Ты – Бог Войны, это всем известно. И какому-нибудь простому бродяге находиться рядом с тобой – небывалая удача и величайшее счастье. Я должен был быть безмерно благодарен уже за то, что меня однажды пустили в твой дом.
Кенсин смещается ещё немного, располагаясь точно между Маэдой и единственной зажжённой лампой. Кейдзи от такого манёвра получает возможность снова дышать полной грудью, но он предпочёл бы видеть владыку Этиго во всех подробностях, даже если ценой этого становится невозможность сделать вдох.
Маэда как никто умеет ценить красоту человеческой души и тела.
Сейчас Кейдзи видит лишь силуэт в ореоле тёплого золотистого света: хрупкие плечи, длинная шея, идеальный полукруг высокого лба. Но он не может прекратить созерцать даже такой недетализированный образ.
– Благодарность обычно выражают поступками или вещами. Делать что-либо во имя Бога Войны ты не будешь – да и я сам попытаюсь тебе запретить. А что ты сможешь принести в дар?
Маэда разводит руками, демонстрируя широкие, открытые и пустые ладони.
– У такого бродяги, как я, нет ничего, что можно было бы предложить, и даже ни единой мысли о том, что мне нужно найти. Мне явно требуется подсказка.
В голосе Кейдзи то и дело проскальзывают шутливые нотки, несколько разряжающие почти торжественную обстановку, но Уэсуги отвечает ему со всей серьёзностью.
– Обычно богам даруют жизни и души. А для Бога Войны нет ничего более ценного, чем посвящённая служению ему душа самурая.
Маэда разочарованно качает головой.
– Откуда у меня может взяться подобное… Может быть, бога всё-таки устроит душа мирного бродяги, вместо возвышенных и честолюбивых помыслов до краёв полная простой и искренней человеческой любви?
Кенсин смеётся тихо, но звонко, разрушая когда-то давно выбранный для себя образ, и доверчиво тянет к Кейзди руки. Совсем обычные руки, с мозолями на ладонями и неизвестно откуда взявшейся царапиной на пальце. Ну разве что самую малость красивее и меньше, чем у самого Маэды. Теплые руки человека, а не льдисто-мраморные кисти статуи небожителя.
– Только не забывай, что боги – создания жадные, привыкшие брать всё до последней капли.
Название: Услуга за услугу
Пейринг: Мацунага Хисахидэ / Фума Котаро
Жанр: dark
Тема: на острие
Репутация создаётся годами, а разрушиться может в одно мгновение...Репутация создаётся годами, а разрушиться может в одно мгновение. И это справедливо для всех, в том числе и для синоби.
Фума как раз думал, чем ему заниматься дальше: бросать единственную профессию как-то не слишком хотелось, идти было откровенно некуда… способа отмыться от позора на горизонте не виднелось, да и пытаться не дать компрометирующей информации разлететься было уже поздно.
Кто теперь согласится взять к себе синоби, который не смог уберечь предыдущего хозяина?
Мацунага появился неожиданно и бесшумно – конечно, это получилось у него не так хорошо, как умел сам Котаро, но явно на уровне молодого, неопытного, но весьма перспективного синоби. И сделал он это в самый подходящий из всех возможных моментов.
Хисахиде вообще очень хорошо умел появляться вовремя. И манипулировать людьми, незаметно для них самих подталкивая к выгодным для него поступкам. Если бы голова Ходзё Удзимасы досталась не Тигру из Каи, славящемуся своей мудростью, благоразумностью и независимостью, а кому-либо другому, неизвестно откуда взявшемуся, то можно было бы подозревать Мацунагу в причастности к этим событиям.
Впрочем, Хисахиде и так подозревать можно. На всякий случай не помешает. Вот только Фуме как-то не до подобных прихотей.
Мацунага слывёт человеком изворотливым (это даже не любящий собирать сплетни Котаро знает), но, когда его цель в пределах досягаемости, он может быть убийственно – и крайне эффективно – прямолинейным.
– Я нанимаю тебя на привычных тебе условиях, даже с той же платой, закрыв глаза на последние события. А ты взамен будешь оказывать мне кое-какие услуги, о которых до этого момента тебя никто не просил.
Фума жестом показывает: «Мне надо подумать», – но он не может не понимать, что предложения лучше ему не найти.
Через три дня он появляется в доме Хисахиде – и тот воспринимает это как само собой разумеющееся.
Эта фраза о новых услугах никак не идет у Котаро из головы. Особенно его смущает неопределённость, ведь хороший синоби должен быть готов ко всему.
А Мацунага будто нарочно ничем не напоминает об этом условии сделки. Изредка посылает Фуму за очередной безделушкой – синоби не привык красть вещи, но по сути это мало чем отличается от сбора информации или похищения отдельно взятого врага господина, – приказывает сопровождать и защищать себя в поездках… Большую часть времени Котаро просто охраняет имущество господина от посягательств грабителей.
Ну не считать же необычной необходимость терпеливо стоять за спиной Хисахиде и ждать, пока он вдоволь навздыхается над новым древним чайником, попавшим к нему в руки.
Первое время Фума думал, что ему придется прислуживать в быту. Но от этой мысли пришлось отказаться: всё в Мацунаге говорило о его осведомленности, из чего следует, что он не мог не знать, что готовящемуся отправится к чтимым предкам Ходзё часто требовалась помощь в простых вещах, а сам синоби чисто случайно оказывался поблизости.
Одно время Фума думал, что интересует Хисахиде в личном плане. Но, с какой стороны не посмотри, никаких особо привлекательных достоинств синоби в себе не обнаружил. Да и сам Мацунага пылал страстью только к неодушевленным предметам.
Желательно разбитым.
Так что и от этой (второй и последней) мысли пришлось отказаться. И возвращаться после очередного поручения ему довелось с совершенно пустой головой.
Еле заметное марево хорошему синоби не помешала заметить даже глухая маска, скрывавшая половину лица. Вот только избежать подозрительной дымки ему не удалось – долг вёл Котаро именно в ту сторону, где сладковатый запах становился насыщеннее.
Фума, конечно, на всякий случай прикрыл рот ладонью, стараясь вдыхать через ткань и вообще пореже, но это не слишком спасало его от медленно затягивающего разум тумана.
Мацунага обнаружился в непосредственной близости от источника дыма – точнее, изящная маленькая курильница находилась прямо в его руке. И возвращения Котаро он явно ждал, причём не только из-за того, что синоби должен был доставить новый предмет в коллекцию.
– Как ты себя чувствуешь? – вежливо, как ни в чём не бывало спрашивает Хисахиде, делая шаг навстречу.
Фума не может ответить – он вообще пошевелиться не может, только отчаянно и бессильно дёрнуться, как насаженная на иглу бабочка. На острие взгляда Мацунаги он впервые чувствует нечто, похожее на страх.
От неловкого, короткого рывка мышцы сводит судорога – и пальцы сжимаются на хрупком древнем фарфоре, на тонкой расписной пиале, которую Котаро даже побоялся спрятать за пазуху, чтобы случайно не раздавить, и весь обратный путь нёс в ладони. Ценность и уникальность которой Хисахиде многословно описывал вынужденному терпеливо внимать синоби.
Фума почти не чувствует руки и не может знать, что его ладонь сжалась в кулак, но он слышит, как на пол падает мелкая глиняная крошка.
– Благодаря тебе мне удалось выяснить, как такое сочетание трав действует на человека и что даже у подготовленного синоби нет против него иммунитета, – буднично сообщает Мацунага. – Но есть ещё много средств, которые мне не терпится проверить.
От тонкой улыбки Хисахиде – знатока не только интриг, но и ядов – Котаро становится куда страшнее.
Название: Настоящие ценности
Пейринг: Мацунага Хисахидэ / Фума Котаро
Жанр: vignette
Тема: золото
– Как ты думаешь, кто самый богатый человек в стране?..– Как ты думаешь, кто самый богатый человек в стране?
Мацунаге нет нужды оборачиваться для того, чтобы убедиться, что Фума стоит у него за спиной. Конечно, Котаро ничем своего присутствия не выдаёт, просто в данный момент он должен находиться именно здесь.
Если Хисихаде и правда оглянется, то, возможно, ничего и не увидит. Это же синоби, в конце концов.
– Кто-то довольно аргументировано считает таким человеком Токугаву. Много земли, много денег… Или того же Датэ, у которого в придачу есть ещё и люди.
Обращаться к находящемуся с тобой в одном помещении человеку, даже если на самом деле просто рассуждаешь вслух на отвлечённую тему, – это считается хорошим тоном. А Мацунага всегда безупречно вежлив.
– Или взять, например, Мори, которого с некоторых пор прозывают Воскресным. Ходят слухи, что новая религия его духовно обогатила настолько, что другим даймё даже и не снилось.
Если быть честным, то Хисахиде вовсе не нужен собеседник. Да и немой слушатель тоже не без надобности.
Мацунага в этом отношении полностью самодостаточен.
– А отдельные личности – надо будет как-нибудь перечислить их тебе поимённо – считают таковым человеком меня. Не знаешь случайно, за что именно мне могла выпасть такая честь?
Хисахиде не ждёт ответов на свои вопросы. Он привык разговаривать с бессловесными вещами, и, открой Фума сейчас рот, Мацунага бы этому крайне удивился.
А Хисахиде не слишком любит удивляться. И поэтому сейчас явно не лучшее время для того, чтобы Котаро изменял своей привычке.
– Вот если бы кто-нибудь спросил моего мнения по этому поводу…
Мацунага всё-таки поворачивается. Иногда можно дать себе волю и позволить сиюминутному желанию взять верх над логикой.
Сейчас Хисахиде очень хочется заглянуть Фуме в глаза, чтобы прочитать там реакцию на свои слова.
– …Я бы сказал, что самый богатый человек в стране – это Фума Котаро. Потому что молчание – золото.
Синоби осторожно переступает с ноги на ногу. Возможно, это знак того, что он всё-таки внимательно слушал, и сказанное не оставило его равнодушным. Или это просто показывает, что даже он не может всё время сохранять полную неподвижность.
Мацунага предпочитает первый вариант и засчитывает себе маленькую победу.
А третьим пейрингом, из которых я выбирал челлендж, был:
Название: Бездушный
Пейринг: Сарутоби Саске / Санада Юкимура
Тема: душа самурая
– Саске… – доносится ещё далёкий крик...– Саске… – доносится ещё далёкий крик, и Сарутоби привычно определяет на слух местоположение, скорость и направление движения его издавшего. Неторопливо поднимается с земли, тщательно отряхивается – и срывается с места тем самым скользящим и стремительным шагом синоби, которым при желании можно обогнать всадника. Какой-либо логики или закономерности в расположении мест, где Юкимура его пытается обнаружить, он до сих пор не смог уловить, а вот оказаться именно там, где его ожидают увидеть, для Сарутоби проблемы не представляет.
Санада каждый раз радуется: никто не может найти Саске, кроме него.
Сарутоби появляется на виду в такой небрежной позе, словно всем телом говорит: «Я был именно здесь как минимум последний два часа и – нет-нет, как можно было такое предположить? –никуда не бегал».
– Саске! – Юкимура быстро переводит дух. – Ты даже не представляешь, что у меня есть!
– Не имею ни малейшего понятия, – Сарутоби изо всех сил пытается сохранить серьёзность, но в его глазах уже плещется смех, а на лице сама собой, против воли расползается предательская улыбка.
Санада и правда старательно прячет ладони за спиной, не давая их увидеть. Вот только то, что он держит в руках, несколько выше его роста и поэтому почти на локоть высовывается из-за плеча, гордо блестя покрытым лаком древком и отполированным острием.
– Неужели и правда есть вещи, которых Саске не знает? – не может сдержать удивления Юкимура. Его, конечно, радует согласие Сарутоби, но он его, если быть откровенным, не ожидал.
– Я знаю всё обо всех в Японии, – несмотря на явное преувеличение, в голосе синоби слышатся нотки заслуженной гордости. – Кроме того, что именно наставник выбрал вам для битвы.
– Это копьё, – радостно сообщает Санада, забывая играть в тайну. – Смотри какое!
Молодой Тигр из Каи демонстрирует своё новое оружие, почтительно и бережно держа его на вытянутых перед собой руках. Даже ничего не понимающий в сражениях человек сразу скажет, что это копьё просто великолепно.
– Оно очень подходит вашей душе, – искренне и серьёзно говорит Саске. – Наставник хорошо представлял, что именно вам нужно.
Юкимура согласно кивает. В его глазах понемногу зажигаются восторженные звёздочки от одного упоминания Такеды.
– Ояката-сама меня учил, что оружие – это душа самурая. Как ты думаешь, моя душа и правда такая… – Санада отчаянно пытается подобрать нужное слово.
– Продолговатая? – не может удержаться от подсказки синоби.
– Нет! – возмущенно отмахивается Юкимура.
– Алая? – предпринимает вторую попытку Сарутоби. – Это определённо ваш цвет.
Санада рассеянно кивает, погруженный в собственные мысли. Некоторое время он молча осматривает синоби с головы до пят, а потом задаёт возникший в процессе этого вопрос:
– А у тебя какая душа?
Саске демонстративно удивляется, грациозно приподнимая брови:
– Что данна имеет в виду?
Юкимура мнется, не зная, как точнее выразить свои мысли.
– Я не вижу у тебя оружия… Где твоя душа?
У синоби россыпь мелких бомб за пазухой, целый набор тонких игл в рукаве и почти бессчётное количество остро отточенных метательных ножей в складках пояса.
Сарутоби разводит руками.
– Я ведь не самурай. Откуда у меня душа?
Ну в этом известно кто виноват:
Название: Подношение
Пейринг: Маэда Кейдзи / Уэсуги Кенсин
Жанр: romance
Тема: душа самурая
Кенсин чуть поворачивается и наклоняет голову...Кенсин чуть поворачивается и наклоняет голову так, что становится невозможно оторвать взгляда от изящного изгиба шеи.
Кенсин поднимает руку и прикасается к острой скуле, ведёт ладонью к затылку. Таким простым, но завораживающим жестом обычно отбрасывают с лица непослушные пряди, но пальцы владыки Этиго только касаются белоснежной, идеально гладкой кожи.
Кенсин пододвигается ближе, сокращая дистанцию именно до той, на которой ещё можно увидеть его целиком, с головы до пят, но уже и можно рассмотреть отдельно каждый изгиб его тонкого, изящного до безумия, но такого сильного тела.
Кенсин осторожно скидывает ледяную маску отстранённости и невозмутимости лёгкой улыбкой и прищуривается, пряча холодную, затягивающую бездну глаз.
– Ты на меня так смотришь, будто я не человек, – мелодично произносит Уэсуги.
Кейдзи растерянно моргает и трёт лицо ладонью, будто пытаясь сбросить путы наваждения.
– Конечно, нет, – отвечает он почти небрежно, как у него бывает обычно, но первые слова всё равно звучат незнакомо и хрипло. – Ты – Бог Войны, это всем известно. И какому-нибудь простому бродяге находиться рядом с тобой – небывалая удача и величайшее счастье. Я должен был быть безмерно благодарен уже за то, что меня однажды пустили в твой дом.
Кенсин смещается ещё немного, располагаясь точно между Маэдой и единственной зажжённой лампой. Кейдзи от такого манёвра получает возможность снова дышать полной грудью, но он предпочёл бы видеть владыку Этиго во всех подробностях, даже если ценой этого становится невозможность сделать вдох.
Маэда как никто умеет ценить красоту человеческой души и тела.
Сейчас Кейдзи видит лишь силуэт в ореоле тёплого золотистого света: хрупкие плечи, длинная шея, идеальный полукруг высокого лба. Но он не может прекратить созерцать даже такой недетализированный образ.
– Благодарность обычно выражают поступками или вещами. Делать что-либо во имя Бога Войны ты не будешь – да и я сам попытаюсь тебе запретить. А что ты сможешь принести в дар?
Маэда разводит руками, демонстрируя широкие, открытые и пустые ладони.
– У такого бродяги, как я, нет ничего, что можно было бы предложить, и даже ни единой мысли о том, что мне нужно найти. Мне явно требуется подсказка.
В голосе Кейдзи то и дело проскальзывают шутливые нотки, несколько разряжающие почти торжественную обстановку, но Уэсуги отвечает ему со всей серьёзностью.
– Обычно богам даруют жизни и души. А для Бога Войны нет ничего более ценного, чем посвящённая служению ему душа самурая.
Маэда разочарованно качает головой.
– Откуда у меня может взяться подобное… Может быть, бога всё-таки устроит душа мирного бродяги, вместо возвышенных и честолюбивых помыслов до краёв полная простой и искренней человеческой любви?
Кенсин смеётся тихо, но звонко, разрушая когда-то давно выбранный для себя образ, и доверчиво тянет к Кейзди руки. Совсем обычные руки, с мозолями на ладонями и неизвестно откуда взявшейся царапиной на пальце. Ну разве что самую малость красивее и меньше, чем у самого Маэды. Теплые руки человека, а не льдисто-мраморные кисти статуи небожителя.
– Только не забывай, что боги – создания жадные, привыкшие брать всё до последней капли.
